за дело берется Пашка Рыдаев. Закревская утверждает, что просто целилась, а стрелял Бардин. Вот если бы он был жив, тогда другое дело – он свидетель. Пашка сумеет выкрутить из ситуации в пользу клиентки все возможное, вы же его знаете. А вот Бардина убила действительно она, в чем и призналась.
– Убрала свидетеля, – сказал Алик. – А зачем призналась?
– В ночь убийства ее видела соседка Бардина, так что деваться было некуда. Она принесла ему деньги, а он, по ее словам, набросился, ударил, попытался изнасиловать… Она и выстрелила. Пистолет был в сумочке, так как она его боялась, он угрожал ей и шантажировал. И все это с рыданиями, обмороками, заламыванием рук… Чисто театр. Сейчас она проходит психиатрическую экспертизу.
– Думаешь, выкрутится?
– Как суд решит. И Пашка Рыдаев. Я свое дело сделал. Мы ловим, суд отпускает. Так и живем.
– Ствол нашли?
– Нашли. В заброшенном колодце при въезде в Посадовку, с ее пальчиками. Американский «Ругер», тридцать восьмой. Очень спешила, видать. Кроме того, выявлены следы пороха на коже и одежде…
– Ага, спешила! Боялась, что Ши-бон проснется. Получается, в склепе его чуть не убила тоже она? Зачем? Как она там оказалась? Искала бриллиант?
Капитан ухмыльнулся:
– Бриллиант ни при чем. Когда она узнала, что Санек и я знакомы, то решила, что это не случайно, и ее подозревают, тем более он выспрашивал о похищении. Она испугалась, стала прятаться и перестала отвечать на звонки. Кстати, когда она в «Мегацентре» вылила на себя кофе во второй раз, у нее была назначена встреча с Бардиным – она принесла ему деньги. А когда увидела Саню, поняла, что он следит за ней, и предупредила напарника, чтобы не подходил.
Алик ахнул:
– Во второй раз? Она снова вылила на себя кофе? Ши-бон не рассказывал. Ну интриганка!
– И, в свою очередь, стала следить за ним – хотела убедиться, что он встречается со мной. Села на хвост, довела до кладбища. Следы протектора принадлежат ее джипу. Говорит, закрыла, потому что он такой же, как все: обманул ее, втерся в доверие, воспользовался беспомощным состоянием… – капитан кашлянул. – Отомстила, одним словом. Но это опять-таки не основание для обвинения. Не убила же! Пошутила типа. Сказала, пусть он… в смысле ты, Санек, поищет там бриллиант. – Капитан ухмыльнулся и потянулся за бутылкой. Разлил, поднял рюмку:
– За победу над плесенью! Будь здоров, Санек!
Они выпили.
– Кстати, ко мне пару дней назад приходила домработница Закревской…
– Разве у нее была домработница? Ши-бон говорил, у нее в доме страшный бардак!
– Была. Она рассчитала ее, когда встретила Саню, и устроила, как ты говоришь, бардак. Для пущей убедительности – якобы вся на нервах и не в себе из-за черного человека. Домработница принесла одежду, которую ей подарила хозяйка…
– Зачем?
– Она не знает, имеет ли право оставить вещи себе, так как хозяйку арестовали. Очень жалеет Храмова – она убирала у него несколько лет. Ну и не придумала ничего интереснее, как принести барахло мне. И еще золотое колье.
– Она подарила домработнице золотое колье? – с недоумением переспросил Алик. – С какого перепуга?
– Дед Храмова был ювелиром, во время войны скупал за бесценок золото, – сказал Шибаев. – Она рассказывала, что ненавидела это колье, считала, что на нем кровь. Наверное, поэтому.
– Колье на вид как с лотка на рынке, золото – низкопробное фуфло. С крупным лиловым камнем, между прочим. На ловца и зверь бежит, как говорится.
– Бриллиант? – ахнул Алик.
– Если бы! Она говорит, страз. Не поленилась, сходила и проверила на всякий случай. Но! – Капитан поднял указательный палец. – Ювелир сказал, что камень заменили. Причем подобрали лиловый, видимо, похожий на прежний. Так что, Дрючин, твой бриллиант могли выковырять именно оттуда. Если ты докажешь, что дед Храмова купил колье у родственницы Старицких, то, считай, напал на след.
– Или у родственницы купца Терешко, – добавил Шибаев.
Капитан ухмыльнулся и кивнул.
– А толку? – сказал Алик. – Кстати, я прочитал вчера как в домашних условиях сделать алмаз. Настоящий.
– В домашних условиях? Настоящий? Лиловый?
– Нет, обыкновенный. Надо взять кусок угля, положить в микроволновку на пять минут, а потом на столько же в арахисовое масло, наконец в лед и готово.
– Так чего мы сидим и теряем время? – сказал капитан. – Можно прямо сейчас.
– Мне нужен ее адрес, – сказал Алик.
– Будешь искать дальше?
Алик пожал плечами. Они допили бутылку, и Алик вытащил из тайника – тумбочки в прихожей – новую. Потом капитан вспомнил, что он, кажется, приносил две. «Ши-бону хватит», – сказал Алик. Они посмотрели на Шибаева. «Нормуль, – сказал капитан, – надо задавить ее в зародыше». – «Кого?» – не понял Алик. «Плесень». – «Ну да, – согласился Алик, – ее с одного бутылька не задавишь…»
…Они хорошо сидели. Капитан в десятый раз спрашивал, какого хрена Шибаева понесло в склеп. Алик тоже удивлялся: Ши-бону бриллианты по барабану, и с какого бодуна он туда полез, если не за «Царицей Савской»? Не поверил ему, Алику, и полез сам. Алик типа дурак, а мы ему фитиля! А если бы крыша упала? Это похуже плиты, тогда точно каюк.
– Забей, Дрючин! – отвечал Шибаев. – Ну, полез! Хотел своими глазами… На фотках плохо видно! А вдруг, думаю… – Он махнул рукой. – Там пауков полно! Непонятно: мух нет, а пауков полно, как это?
– Пауки могут жить вообще без пищи, – сказал Алик. – Или жрут плесень, им пофиг.
– Если бы не Дрючин, – разливался капитан, в десятый раз описывая спасательные работы. – Молоток, адвокат! Сразу догадался, так и врезал: Ши-бон, говорит, на кладбище! Я прямо… э-э-э… как, говорю, на кладбище? Так сразу и на кладбище?
– Я думал, все! Кранты! И пульса нет! – вспоминал Алик. – Задохнулся! Там же дышать нечем и эти… пауки. И плесень с миазмами. А после укола, смотрю – ожил.
И так далее, до бесконечности. Пока Шибаев не уснул прямо за столом, положив голову на руки.
– Слабый стал, – вздохнул Алик, – похудел, все время спит… и еще антибиотики.
– Плесень – это серьезно, – глубокомысленно сказал капитан.
Некоторое время они молча смотрели на спящего Шибаева.
– Из-за нее переживает, – сказал Алик. – Молчит, мучается… я же вижу.
– Не повезло, – вздохнул капитан. – Надо же было нарваться! И главное, все время включает дурку… на всю голову! Золотая рыбка, так и вертится, не наступишь. Смотрит в глаза и врет! И, главное, ты ей веришь! Прекрасно знаешь, что клейма негде ставить, и веришь. Актриса. Хотя, думаю, там с головой проблемы. Помню, как она врала про дачу, как ее морили голодом и не давали воды, как лампочка в глаза, как она боялась, как плакала… Как по-писаному. Всем
