и выпив приветственного травяного чая с можжевельником, по дороге к вигваму написала сыну, что я в порядке и на месте. Забросив сумку и пакет из кафе с плюшками к утреннему чаю в домик, вышла на улицу.
Потянулась. Огляделась.
Да, гулять в парадном костюме и замшевых туфлях не особенно удобно, но в моем нынешнем состоянии — плевать. Если что брюки потом отдам в чистку, а туфли выброшу. К лешему их, как и воспоминания о прошедшем дне.
Рус ответил, что он в порядке. Сидит дома, занят делом: закончил уборку, ваяет проекты. Пожелала спокойной ночи и обещала вернуться завтра к шести — семи вечера.
Телефон, проверив получение согласия Шефа на отгул, выключила.
И пошла.
Сначала — вперед.
Очнулась у озера.
Удивилась, увидев лебединую пару. Они редко из своей заводи выбирались на большую воду.
И такие эти белые птицы были воодушевляющие, что захотелось всплакнуть. Плыли рядом, иногда касаясь клювами шеи один другого.
Я тот еще орнитолог, но решила, что она — поменьше размером и изящнее. А уж как он вокруг нее суетился. Мне оставалось лишь тихо и очень завистливо вздыхать. Знала я одного такого. Заботливого.
Но на душе потеплело оттого, что любовь есть.
Пусть и у лебедей хотя бы. Они, наверное, не заморачиваются всякими социальными глупостями, разницей в возрасте или невозможностью снести яйцо.
Счастливые.
Понаблюдав за этой чудесной парой полчаса, решила, что розового зефира мне на сегодня достаточно, пора подумать и о неприятном.
Отвернулась от семейной идиллии и пошла бродить вокруг озера, анализируя прошедший день.
Судилище, то есть заседание кафедры, было для меня давно ожидаемым кошмаром. Но, наплевав на собственные традиции и привычки, я не сбежала как всегда. Не уволилась заранее, хотя ещё в Китае об этом думала. Хотела же принести в жертву свою карьеру… дура.
Удачно вышло, что я была обижена и зла на Влада. Оказывается.
А как показала беспристрастная реальность — на деле собирушка оказалась мыльным пузырём.
Миражом и бредом воспаленного сознания.
Там не то что бояться, там даже переживать было не о чем. Но я бы этого не узнала, если бы поступила как обычно и сбежала.
Кем я должна считать себя после этого открытия? Вот, то-то же.
Я же ожидала Геенну Огненную, по меньшей мере, а вышло?
Так, поплевали ядом и разошлись.
Если отступить в сторону от привитых мне в детстве стыда и паники, обязательных при публичных разбирательствах, то я в итоге оказалась даже в плюсе. Внезапно.
Мегер шеф принудительно «ушел» на пенсию.
Науч.рук вновь продемонстрировал мощь и силу. И поддержку.
Как и зав.кафедрой. И все это скромной мне.
В Ерова я плюнула. Мелочь, а приятно.
Проректор принёс плюшек: и моральных, и финансовых.
Не знаю, сколько там выйдет тех грантов в переводе «на пощупать», но, думаю, после развода, мы с Русланом сможем позволить себе новую двушку. Хоть бы и на окраине, но с хорошим ремонтом.
Так что все складывается для меня очень гладко.
Работа есть, пришибленный муж вроде готов дать развод, жилищные проблемы реально решить.
И Влад. Влад вернулся.
В груди так сжимается всё. И слёзы рядом. Пора, видно, уже что-то решать.
Боже, Пресвятые Просветители. Хоть кто-нибудь…
Как же мне… страшно.
Но, наверно, все же для начала придется рискнуть и поговорить. Сердце-то все равно рвется к нему, болит и сжимается. Рыдаю, вою вся внутри, обливаюсь слезами и тоской.
Близкие дружно меня уговаривали не дурить: и сын, и Джу, и Нина. Даже Шеф с науч.руком намекали.
Значит, надо, а то уже и перед собой неловко.
Вот вернусь, с Сашей документы подпишу, а после, на работе, приглашу Влада обсудить перспективы докторской диссертации. Наверно.
Опять строю подробные обстоятельные проекты. Ничему меня жизнь не учит, а?
Вся такая вот довольная собой, с рабочим планом и предвкушением внутри, слегка подмерзшая, я вернулась к забронированному вигваму, по дороге думая, чего бы заказать на ужин.
В очередной раз восхитилась простотой устройства этого крохотного домика. На небольшой территории есть все необходимое для жизни, расположено оно компактно, удобно и доступно.
Нам с Русом отдыхать было в здешних конфигурациях и комплектациях вигвамов всегда комфортно. Я спала наверху, под крышей на матрасе, сын внизу перед телевизором на диване, недалеко от холодильника и кухни. Молодой растущий организм, понимать надо. И регулярно кормить.
Сняв куртку с пиджаком и сбросив туфли, огляделась и была приятно удивлена: ничего, оказывается, заказывать не надо.
Меня уже ждал ужин, накрытый на столике у дивана. Бутылка шампанского в ведерке. И два бокала.
Вот это сервис. О, наверняка постоянным клиентам бонусы привалили.
И посуда красивая, и хрусталь…
Но два фужера⁈
Вздрогнула.
Сильные горячие ладони легли на пояс, и плотная ткань костюмных брюк уже не казалась столь надежной защитой, как в Университете.
Горячий выдох обжег беззащитную шею сзади.
И я поняла — на самом деле от Влада защиты нет.
У меня — точно.
Даже моральной.
Все аргументы мои кажутся шелухой и сухими бессмысленными шкурками псевдоразумных доводов.
Почему я должна жертвовать собой и своими чувствами во имя некой абстрактной правильности или социально одобряемой модели поведения?
Я хочу быть счастливой. А с Владом я счастлива. Значит, я хочу быть с ним.
Пока могу я. Пока хочет он.
И пока между нами нет преграды в виде его официально зарегистрированных отношений.
— Я всегда найду тебя, душа моя, как бы ты ни пряталась. Догоню тебя, мечта моя, как бы ни бегала. Сделаю счастливой, любимая, как бы ты ни сопротивлялась, — жаркий шепот на ухо не только окунул в кипяток всего пережитого в Китае, нет.
Он, кажется, просто расплавил меня. Целиком. А уж когда до затуманенного мозга дошел смысл прозвучавших слов…
Я обмякла в его руках, а глаза закрылись сами собой.
Чертов бергамот.
Очередной горячий выдох теперь в затылок запустил череду мурашек вдоль позвоночника, и я непроизвольно поежилась:
— Да, ты права, любимая. Разговоры подождут. Месяц. Месяц без тебя, — Влад резко развернул меня и притянул к своему напряженному телу.
Моргнула и чуть не ослепла.
Синее пламя выплеснулось. На меня. Зажгло и спалило.
Лицо полыхнуло. Пальцы нервно подрагивающих рук внезапно свело уже на его затылке. Ноги подогнулись и не держали.
И голова моя. Пустая и звонкая.
И вздох такой, долгожданный. Всем организмом.
И да, слёзы. Ну а как с ним иначе?
Ведь горит, болит, колет, раздирает и тянет.
И страшно. До остановки дыхания. До чертовых острых мурашек
