взгляни вон на то здание.
Герда послушалась, ожидая, что её внутренний взор снова столкнутся с чем-то страшным. Но увидела забавное крошечное существо с большими круглыми глазами и длинными ушами.
— Это чудо-юдо тоже из иного мира, — Антошка сделал рукой неопределённый жест. — Своим прикосновением оно способно исцелить любую болезнь. Абсолютно безобидное создание и совершенно беззащитное. Однако ни одна тварь не причинит ему вреда. Все, даже самый свирепый монстр, попадая в поле его влияния, тут же лишаются всей агрессии. Так что, Герда, ты понимаешь теперь, что в том измерении есть как зло, так и добро. Всё, как здесь.
Герда по-прежнему недоумевала, что Антошка хочет ей доказать этой демонстрацией. Решил от скуки и одиночества показать своей владения? Вряд ли. У него наверняка существует более конкретная цель. Стиснув зубы, она устремила взгляд на север, туда, где мутанты удерживали в плену Кая и других детей. И ничего не увидела. Будто на глухую стену наткнулась.
— Разочарована? — спросил Антошка. — Увы, мой взор туда не может проникнуть. Там всё слишком рациональное. Это территория старого мира, мы с ней несовместимы. Я знаю, что туда свозят детей, но что именно там творится — понятия не имею. Знаю лишь, что эти мутанты цепляются за прошлое изо всех сил.
— Что это значит? — нахмурилась Герда.
— Всего лишь отчаянная попытка вернуть утерянное. Нежелание мириться с новой реальностью.
Эти слова ещё больше запутали Герду. Она рассудила, что все ответы Антошки по поводу той территории, будут такими же расплывчатыми. А значит, и спрашивать не стоило. Он открывал ей поразительные тайны, однако кое-что и для него в промзоне было секретом. Он не всемогущий и не всезнающий. И, пожалуй, это к лучшему. Однако, один вопрос, самый важный, Герда не могла не задать. Время для этого вопроса пришло:
— Ну так зачем я здесь? Ты сказал, что ждал меня.
— Ждал, — подтвердил Антошка. — Такую, как ты. Не думай, ты ни какая-то там особенная и уникальная. Уверен, в мире хватает достойных людей. Но для промзоны ты как что-то инородное. Я следил за тобой с самого начала, как только вы со Сказочником зашли за ворота главной проходной. Сначала следил равнодушно, но после того, как расправилась с Цветочницей, ты меня по-настоящему заинтересовала, пробудила во мне эмоции. А я уже начал забывать, что это такое — чувствовать, сопереживать. Я годами смотрел, как одна местная банда грызётся с другой, как местные людоеды расправляются со своими жертвами, как рождаются и затухают глупые интриги. Всё одно и тоже, обыденная жестокость, кроваво-красная действительность без малейших проблесков чего-то нового, яркого. И тут появляешься ты, Герда. Тебя ведёт вперёд не голод, не жажда власти, а желание спасти брата. Ты сражаешься и выживаешь с этим желанием, порой вопреки здравому смыслу. Для промзоны это нечто необычное, уж поверь. Ты ни разу не думала о том, чтобы повернуть назад. Если бы Сказочника и Потеряхи не стало, тебя это не остановило бы. Поначалу мне казалось, что это абсолютное безрассудство, временный всплеск храбрости, но потом я понял, что тебя просто-напросто не станет, если остановишься, ты потеряешь саму себя. Без своей цели ты превратишься в тень, которую будет мучить чувство вины. У тебя нет иного пути. Сильно ты меня заинтересовала, Герда. Я давно перестал вмешиваться в дела промзоны, не видел в этом никакого смысла. Но для тебя решил сделать исключение, очень хотелось, чтобы ты шла дальше.
Герда посмотрела в его бездонные глаза.
— Хочешь сказать, ты помогал мне?
Он пожал плечами и ответил таким тоном, словно извинялся:
— Немного. Совсем чуть-чуть. Когда однажды утром на вас напали дикие мутанты, я заставил ворона каркнуть, чтобы разбудить. Мелочь, согласись.
— Эта мелочь нам жизнь спасла.
— Возможно, — признал Антошка. — А второй раз я заставил Абрахаса полететь к Карлу, чтобы позвать на помощь.
— Заставил? Абрахаса? Я думала он всё делает по своей воли. И он ведь ворон Клары, разве нет?
— Ну, она в это верит. И пускай верит дальше. На самом деле Абрахас служит мне, он такая же часть иного мира, как и я. А в третий раз я помог, когда не дал Себастьяну убить вас. Он был не таким принципиальным, как казался, вся его болтовня о достоинстве охотника — чепуха. Когда вы ушли с бетонного завода, он следил за вами и несколько раз порывался пристрелить. Пришлось мне вмешаться, не позволил ему нажать на спусковой крючок. Он, впрочем, так ничего и не понял, и записал это как проявление собственного благородства. И когда он сидел на крыше возле подбитого вертолёта, а вы приближались такие беззащитные, Себастьян опять-таки хотел вас пристрелить. И я опять не позволил ему это сделать.
Герда усмехнулась и удивилась, что вообще ещё способна усмехаться.
— А я-то думала, что мы со Сказочником просто везучие.
— Так и есть, везучие, — заверил Антошка. — В остальных ситуациях вы выживали благодаря везению. И, разумеется, благодаря умению бороться. С Цветочницей ты разобралась без моего вмешательства, и во время охоты на машиностроительном заводе я вам не помогал, вы и без меня там неплохо справились.
Герда долго обдумывала его слова, свыкаясь с мыслью, что у неё, как выяснилось, был защитник. Потом промолвила:
— Ты так и не сказал, зачем я здесь.
— Хочу, чтобы ты заняла моё место, — Антошка это произнёс настолько обыденно, словно речь шла о каким-то пустяке.
На какое-то время Герда потеряла дар речи, она просто стояла и хлопала глазами. С трудом взяла себя в руки.
— Ты это серьёзно?
— Абсолютно, — подтвердил Антошка. — Я Смотритель, слежу, чтобы в промзоне был порядок, забочусь о том, чтобы из другого мира не выползло нечто такое, что может всё разрушить и создать полный хаос. Но я устал здесь быть. Хочу просто ходить по земле и наблюдать. Вот только мне нужна замена.
— И ты желаешь, чтобы этой заменой стала я?
— Ага.
— Но я ведь обычный человек.
— А станешь необычной, — улыбнулся Антошка. — Я передам тебе свою силу. Вся промзона станет твоей. Ты сможешь карать и миловать, менять всё по своему усмотрению.
От волнения у Герды слегка закружилась голова. Она сделал глубокий вдох, медленно выдохнула.
— Ты
