с корицей и сидела, вспоминала и ждала звонка. Почему-то я думала, что он мне позвонит, когда я буду в местах, которые мы с ним посещали. Но это были мои фантазии. В итоге я себя убедила, что я ему была не так уж и нужна, и для него это был очередной психологический эксперимент. Искать его и объясняться я не буду. Тогда не искала, а сейчас и подавно не стану.
Я решила, что нужно позвонить Артему и спросить о том, почему не предупредил, что женщина придет не одна, а со скептически настроенным братом.
— Я понятия не имел, что он пойдет, — сказал мне Артем после того, как я рассказала как прошел визит.
— И я удивилась. Ты говорил, что им нужна помощь, а меня к мошенникам, выманивающим деньги записали, — сказала я.
— Я разберусь, — сказал мне Артем.
— С чем или с кем? — спросила я. — Не надо ни с кем разбираться. Но я тебя прошу, если нужна помощь лично тебе, именно лично и именно тебе, не знакомым, друзьям или родственникам, то обращайся, но больше никого не направляй. Надоело мне это, — сказала я ему.
— Понял, исправлюсь — ответил Артем.
На следующее утро мне позвонили в офис. Я сняла трубку, дрожащий женский голос сказал, что это меня беспокоит Жана, которая вчера была у меня. Но встреча не получилась.
— Что вы хотели, Жанна? — спросила я.
— Я бы хотела к вам еще раз прийти. Я приду одна, без брата — сказала она.
— А у вас не будет сложностей? — спросила я.
— Мне важно узнать у вас можете ли вы мне помочь, а все сложности, — ерунда это все, — сказала Жанна.
Мы с ней договорились, что она приедет ко мне через полтора часа. Она действительно пришла. Жанна была достаточно ухоженной женщиной привлекательной внешности, но отпечаток тревоги не сходил в её лица. Тревога пронизывала её всю, что выражалось в еле заметном треморе её левой руки, что она пыталась скрывать. Через плечо у нее была бежевая сумочка средних размеров, за которую она постоянно держалась как будто боялась её отпустить. Когда я предложила присесть и выложить фотографии, то Жанна сразу открыла сумочку и достала несколько фотографий.
Я почти два часа просидела над фотографией ребенка. Маятник сообщал, что ребенок в России, а дар вел в Калининград. Но было какое-то зыбкое ощущение, что ребенок постоянно перемещается. И если не ехать прямо сейчас, то можно опоздать. Я сообщила Жанне все, что удалось узнать, Адрес, где сейчас ребенок — это была частная гостиница. Но добавила, что есть предчувствие, что не успеет она. Жанна, сбивчиво благодарила и порывалась дать денег. Но я не взяла ничего, сказав, что мой дар не позволяет за деньги искать. Только так, бесплатно.
А через неделю во дворе офисного здания, где я арендовала кабинет, я увидела Кирилла. Он заметил меня и пошел на встречу.
— Я был неправ, — сказал он, прежде чем я вообще успела что-либо спросить.
— В чем? — спросила я.
— Ошибался в тебе, — сказал он. — Жанна убедила меня съездить с ней в Калининград. Но время мы все же упустили, ее бывший муж уехал за сутки до того, как мы с Жанной приехали туда. Персонал гостиницы узнал ребенка по фотографии. В этой гостинице моя племянница прожила почти месяц. Всего сутки, нас разделяли всего сутки. Жанна слишком долго меня убеждала, а я устал поддаваться на уловки шарлатанов. Мне кажется, что она сойдет с ума, она настолько тяжело приняла то, что мы не успели буквально чуть-чуть.
— Мне жаль. Чем смогла — помогла, — сказала я.
— А ты сможешь еще раз помочь? Можешь попробовать еще раз найти ее дочь? — спросил Кирилл.
— Пусть приходит — сказала я. — Как ты уже понял, денег я не беру.
— Ты не простишь меня? — спросил Кирилл.
— А ты бы меня простил? — спросила я.
— А я просто не смог бы на тебя обидеться, — сказал Кирилл.
— Конечно, мне было неприятно слышать это от тебя. Ты ведь даже не пробовал разобраться, — сказала я.
— Но ты не оказала сестре, когда она пришла. Не смотря на обиду на меня. Твое доброе сердце осталось таким же — сказал Кирилл — Прости меня, мне очень стыдно за себя. Я виноват и перед тобой, и перед сестрой.
— А почему я никогда не знала, что у тебя есть сестра? — спросила я.
— Ты обо мне вообще мало что знала, как, наверное, и я о тебе. Ты провела черту, что в наших отношения только мы и никто другой, я это воспринял так, что ничего не хочешь знать о моей семье и не расскажешь о своей. Вспомни, ты ведь тоже мне о семье ничего не рассказывала, — сказал Игорь — У нас были странные отношения, сплошные границы и сроки. Я пытался тебя узнать. Придумывал вопросы, чтобы понять тебя. Я любил тебя. Но не мог к тебе пробиться. Ты возвела очень крепкие стены, — Кирилл приблизился ко мне, между нами стало минимальное расстояние, он держал меня за локоть. Я начала терять стойкое восприятие, нахлынули те самые чувства, которые я испытывала, когда мы с ним встречались. Его запах, прикосновения начали кружить мне голову.
— А почему ты мне не позвонил ни разу как мы расстались? — спросила я вопрос, который меня волновал очень давно, я готова была разрыдаться, хотя думала, что все мои чувства в прошлом, но оказалось совсем не так.
— Я… Я хотел, но я думал, что тебе не нужен. Что ты просто провела эксперимент. И дальше я буду только навязывать себя. Считал свои чувства безответными. Мне казалось, продолжать отношения тебе было не интересно. Я наблюдал за тобой, ты была совершенно спокойна. Никакой грусти я не видел. Ты вела себя как обычно, смеялась, шутила. Если бы я хоть на мгновение увидел, что ты переживаешь, то я бы был рядом, — сказал Кирилл, притягивая меня к себе и обнимая. Я прямо растворилась в нем.
— Я производила на тебя впечатление холодного и бесчувственного человека? — спросила я, уткнувшись носом в его футболку.
— Нет, ты производила впечатление человека, которому я не нужен. Что ты просто терпишь все происходящее из-за того, что дала слово продержаться восемь месяцев — сказал Кирилл.
— И когда это я так себя вела? — спросила я.
— Во всех моих вопросниках были контрольные вопросы, чтобы выявить искренность ответов. Может я был не самым лучшим психологом, но ни один тест ты так и не прошла на честность ответов — сказал
