Лана Март, Евгения Кенеке
К счастью по карте
1. Не беги от судьбы
Я с самого детства знала, что вижу немного не то и не так как другие. Мой мир был шире, я не могла сформулировать эту широту, а просто чувствовала. Но когда я попыталась рассказать детям о том, что вижу, как за ними стоят полуразмытые туманные силуэты, то меня подняли на смех. Меня это не останавливало, и я продолжала рассказывать своим дворовым приятелям все, что видела. Но однажды, когда мне было примерно восемь лет, произошел случай, после которого я больше ничего сверстникам не рассказывала, и за мной во дворе закрепилась кличка «странная», от которой лучше держаться подальше.
Дело бы в том, что я рассказала одной девочке, которую звали Маша, что рядом с ней стоит какая-то измученная жизнью женщина с тусклыми глазами и глубокими морщинами на лице, можно сказать «бабушка», гладит ее по голове и что-то шепчет. Мне тут же дети закричали, что я опять вру, но я начала описывать бабушку: темно-синяя юбка, темно-синий пиджак, белая кофта с бантиком под горлом, темно-красные туфли, темно-красная сумка, седые волосы забраны в пучок, глаза ярко-голубые и на правой щеке родинка. Эта бабушка стояла ко мне правым боком, а потом она повернулась другим боком и я увидела, что ее костюм в каких-то темных пятнах. Затем старушка посмотрела прямо на меня, улыбнулась и погрозила мне пальцем, а потом медленно пошла с детской площадки в сторону придомовой парковки машин. Я пошла за ней, а дети из любопытства за мной. Всем было интересно куда меня, по их мнению, вранье заведет. В итоге старушка подошла к одной из машин, дотронулась до водительской двери и пропала. Все это я радостно описала детям. Девочка сказала, что я привела всех к машине их семьи. И что это вообще глупая шутка. В общем, мы вернулись на детскую площадку и продолжили кататься на карусели. А через несколько дней к нам домой пришла мама этой девочки.
— У меня к вам серьезный разговор, я мама Маши, с которой дружит ваша дочь — начала она.
— Какая именно дочь? — спросили родители.
— Та, что Ариадна — ответила мать Маши.
— Проходите в кухню, там и поговорим — сказала моя мать.
Меня и мою старшую сестру Антонию и выставили за дверь, мы хотели подслушать, но бабушка нас отогнала от двери и отправила в нашу комнату. Потом меня вызвали на кухню, за мной увязалась и сестра. Мы всегда были с ней вместе. Внешне мы были очень разные: Антония светловолосый и синеглазый ангелочек, а я — черноносая с темно-зелеными чуть раскосыми глазами. Антония была бойкой, активной и пробивной, а я — спокойной и рассудительной. Бывало, что мы ссорились, но если что-то случалось, то всегда были друг за друга горой.
— Ариадна, ты когда-нибудь видела бабушку Маши? — строго спросила меня моя мать.
— Бабушку Любу? Конечно, видела и не раз — ответила я.
— Не бабушку Любу, а другую бабушку — уточнила мать Маши.
— А у Маши есть еще бабушка? Нет, другую не видела — ответила я.
— Да, есть, это бабушка Алеся — сказала мать Маши.
Я пожала плечами, я ведь уже ответила.
— Ты знала, что бабушка Алеся умерла? — снова спросила меня мать Маши.
— Я не знала, что у Маши есть бабушка, которая умерла — ответила я.
— И не знаешь когда умерла? — спросила меня мать Маши.
— Нет, не знаю — снова ответила я.
— Ты знаешь, какая машина у машиного папы? — спросила меня моя мать.
— Видела, что большая и рыже-коричневая — ответила я.
— Нет, у него другая машина — сказала мать Маши.
— Тогда не знаю — ответила я.
— Как не знаешь, если прямо к ней привела всю вашу дворовую компанию? — спросила мать Маши.
— Маша сказала, что это машина их семьи, а поскольку я папу Маши видела раньше на рыже-коричневой машине, то я подумала что это, наверное, ваша машина — ответила я маме Маши.
— Давай я спрошу прямо: кто тебе сказал, как выглядела бабушка Маши и что вы делали у машины машиного отца? — спросила мать Маши.
— Вчера рядом с Машей появилась какая-то бабушка, погладила ее по голове и пошла к стоянке машин в нашем дворе. Я пошла за ней, а все за мной. Эта бабушка остановилась перед машиной, там, где дверь водителя и исчезла — честно ответила я.
Мои родители занервничали.
— Как выглядела эта бабушка? — спросила мать Маши.
— Ну, обычная бабушка, темно-синяя юбка и такой же пиджак, красные туфли и сумка. Мне показалось смешным, что бабушка, а такие яркие туфли и сумка. А еще у этой бабушки были голубые глаза и родинка на правой щеке. И потом, когда она повернулась, я увидела что ее костюм с левого бока весь в темных пятнах — честно ответила я.
Мать Маши внимательно посмотрела на меня, потом на моих родителей. Я улыбалась и не чувствовала за собой никакой вины, я же не соврала. Потом достала фотографию из сумочки и показала моим родителям. Родители смотрели на фото, потом смотрели на меня, потом снова на фото. Все молчали. Мое описание и фотография были очень похожи.
— Я прошу вас сделать так, чтобы ваша дочь не общалась с моей — после длительного молчания произнесла мать Маши. — Ваша дочь, вы извините, но она странная. Я не хочу, чтоб у моей дочери был такой круг общения.
Отец устало провел рукой по лицу, а мать стала уверять, что это все неудачные шутки. Мать Маши ушла. На меня осуждающе смотрели родители. Я не знала что сказать, я ведь не соврала.
Моя мать начала плакать, а отец сказал, что эти фантазии ему надоели, может и правда пора показать меня врачам-психиатрам. Сестра впилась в меня клещом и заревела, сказав, что она не отдаст меня на опыты. Мы с ней недавно тайком от родителей посмотрели по телевизору фильм «Ганнибал Лектор», толком ничего не поняли, но кадры из психиатрической больницы врезались в память. И сестра была готова вплоть до побега со мной защищать меня от попадания в такое учреждение. В итоге ревели мы с ней обе. Хоть сестре было всего на два года больше чем мне, но она была решительнее и сообразительнее меня на много.
В общем, родители взяли с
