использовал? Надеюсь, лаборатория исследует скальпели и ланцеты на предмет следов крови? Хотя, конечно, вряд ли выпадет нам такая удача…
– Исследует, – ответил Фонтейн. – Обещали результаты к вечеру.
– Да и сейчас тоже уже не утро… Тьма, ещё же Кекспин что-то накопал!
Она достала коммуникатор и набрала номер. Артефактор ответил сразу, словно ждал звонка.
– Ну наконец-то! Где вас Тёмный носит, у меня давно всё готово, – проворчал он, словно был сварливой женой, а Лавиния – припозднившимся мужем.
– Добрый вечер, мастер. Скажите, вы можете рассказать мне всё вот сейчас, без личной явки? Честно говоря, я ужасно устала.
– Лучше бы вам всё-таки появиться лично, госпожа коммандер. Тут много всего, и кое-что не подлежит… э-э-… публичному обсуждению. Вы переходите стационарным порталом, а я и встречу организую, и поддержать вас постараюсь, есть у меня методы.
– Хорошо, постараюсь. Тогда через час буду на портальной станции в Христиании.
Отключив коммуникатор, она задумчиво посмотрела на подручных.
– Вам всё ясно, господа? Зингельт, разместите их где-нибудь до завтра?
Молодые люди переглянулись.
– Госпожа коммандер, а может быть, мы с вами? – осторожно спросил Фонтейн.
– Куда?
– В Христианию, к мастеру-артефактору.
– Лейтенант, сколько у вас сегодня было портальных переходов?
– Один, госпожа коммандер.
– А у меня два, с вами вместе, – добавил Петанье.
– Хм… Голова не болит, не кружится? Слабости нет? Жёлтые пятна перед глазами не плавают?
– Нет, конечно! Госпожа коммандер, мы оба абсолютно здоровы!
– Да при чём тут здоровье, – ответила она с досадой. – Вы думаете, совершать больше двух портальных переходов за сутки просто так не рекомендуется, из-за вредности магов-пространственников?
– Но вы же…
– То я, – ответила она с достоинством. – Мне можно.
– Ну, один раз и с нами ничего не случится! – горячо воскликнул Фонтейн.
Капрал же добавил рассудительно.
– Вы сами говорили, госпожа коммандер, мы все по-разному смотрим. Вдруг один из нас заметит что-то важное, что вы… кхм… пропустили.
– Или мы оба заметим, – не остался в стороне его старший товарищ
Напряжение сбил слегка забытый в споре фон Зингельт. Он расхохотался в голос.
– Госпожа коммандер, сдавайтесь.
И она сдалась.
* * *
В лаборатории Кекспина – да-да, ему уже отвели не просто рабочее место, а целую лабораторию! – было тихо. Ни один лаборант не трудился над опытом, не гудели механизмы, даже освещение было лишь над круглым столом и несколькими креслами вокруг.
Лавиния заняла одно из них и расслабилась, вытянув ноги. Помощники сели рядом и настороженно уставились на мастера-артефактора.
– Так, – бодро спросил тот. – Для начала, поясните свои жалобы на самочувствие.
– Три портальных перехода за день у меня и вот этого юноши, – она кивнула на Петанье. – Два – у лейтенанта. Лично я устала, а главное – голова тяжёлая. А ведь на данный момент то, что вы расскажете – это последний штрих в построении картины преступления. Дальше нужно будет только думать…
– Угу, угу… Тогда подождите минутку, – Кекспин порылся в одном из шкафов и достал оттуда коробку, а из неё – три амулета, в каждом голубой камень размером с ноготь мизинца, окружённый узором из светлого металла, и деревянная подложка.
– Аквамарин, серебро и… кедр? – спросила Лавиния. – На кой Тёмный нам «амулет свежести»? Штука, которую немолодые дамы носят, чтобы казаться юными и прелестными, – пояснила она на вопросительный взгляд Петанье.
– Свежести, ага, – проворчал мастер. – Свежести мозгов! Тут кое-что добавлено. Моя последняя разработка! Надевайте! Вот, отлично. А теперь слушайте. Итак, для начала я попытался разобраться, что же накрутил с медальоном Легиона покойный Пьетро Бальди из Кастельветрано. Изначально медальон стальной, это мы знаем. К нему нужно было привязать дополнения, которые бы воздействовали на организм, купируя головные боли и слепоту. Да-да, дорогая госпожа коммандер, это было важное обстоятельство – то, что ваш Тезье в моменты приступов начинал слепнуть!
– Пояснения будут? – спросил Фонтейн.
– А зачем вам? Не забивайте этим голову, она у вас для другого предназначена! Короче говоря, я прикинул, посоветовался кое с кем, и сделал аналог этого медальона. Вот, смотрите!
Он махнул рукой, и в воздухе возник снимок медальона: ромб из тёмного металла, орёл с развёрнутыми крыльями и надпись «More Majorum».
– Вот так это выглядело в базовом варианте, – сказал Кекспин.
– Базовом? – переспросила Лавиния. – То есть, вы хотите сказать, что Бальди изменил этот самый мадельон?
– Больше того, он изменил его сущность. Вот!
Новый взмах руки, и изображение изменилось. Тот же самый ромб, орёл, надпись, но теперь по металлу бежит радуга цветов побежалости[12]) – светло-соломенный, золотистый, пурпурный, фиолетовый, синий, красно-коричневый…
– Мне кажется, или в металле появились какие-то кристаллические включения? – подался вперёд Петанье.
– Да, вы правы, молодой человек! Именно так, – изображение погасло, и Кекспин откинулся на спинку кресла. – Полное повторение формы при замене содержания. Это – сплав стали и титана с вкраплениями кусочков обсидиана и гагата.
Сейчас стало видно, что эта демонстрация дорого ему обошлась: мастер осунулся, побледнел, под глазами появились тёмные круги. Лавиния нахмурилась.
– Вы в состоянии продолжать?
Кекспин фыркнул.
– Разумеется! Собственно, с демонстрационной частью покончено, теперь выводы. Медальон был создан заново из другого вещества. На протяжении многих лет он исправно выполнял свои функции: снабжал кровью мозг и зрительный аппарат носителя. Но, как вы знаете, у всего на свете кончается срок годности, закончился он и у Пьетро Бальди, и у его изделия. Господин Тезье обратился к кому-то другому, так?
– Да.
– Ну, видимо выбор был неудачным… Впрочем, вполне возможно, что свой ресурс выработал организм Тезье, не так ли? – тут он смерил Лавинию хитрым взглядом. – Кстати, как ваше драгоценное самочувствие?
– Существенно лучше, – медленно ответила она.
Смотрела при этом она куда-то в пространство, не то на давно уже тёмное окно, не то на шкаф с образцами. Фонтейн открыл было рот, но Петанье пнул его под столом. Попал, наверное, потому что лейтенант закрыл рот и уставился на коллегу. Капрал замотал головой.
В лаборатории повисла тишина. Наконец госпожа Редфилд повернулась к Петанье и сказала самым обычным голосом:
– Получается, это не было убийством.
– Смерть Тезье?
– Да. Как сказал мастер, выработался ресурс, неважно, у организма или у поддерживающего амулета. И к Клоду Тезье мгновенно вернулись все те хвори, которые благополучно удерживались вдали от него почти двадцать лет.
– А смерть мадам Камуан? – вмешался Фонтейн. – Тоже, что ли, не была убийством?
Ответил ему капрал.
– Луизу Камуан убили ножом. Какая, к Тёмному, естественная смерть? Натуральное убийство.
– Именно так… – кивнула Лавиния. – Один вопрос мне не ясен: порез на руке. Был он обычным бытовым, или Тезье кому-то давал клятву? Хотя если его смерть не была следствием
