большая старая ива, капельки росы с которой падали неподвижному силуэту на лицо, отчего казалось, что он плачет. Химико подошла к камню поближе, чтобы внимательнее его рассмотреть. Юной Фудзивара показалось, что лицо неизвестного крылатого воина напоминало ей царевича Владислава, только физиономия не источала такой злобы, а скорее наоборот застыла в вечном унынии.
– Вижу вас заинтересовала моя работа – послышался незнакомый голос.
Химико оглянулась по сторонам, но никого, кроме бабушки, рядом не было.
– Кто вы? Покажитесь! – сказала Химико.
– Посмотрите наверх – снова прозвучал тот голос.
Юная Фудзивара взглянула на крону ивы и заметила там незнакомца, который словно было точной копией изваяния, только из плоти и крови. У него были тёмные вьющиеся волосы, на теле золотая кольчуга, а за спиной два больших чёрных крыла. Лицо юноши действительно было очень похоже на Владислава, но с более нежными и гладкими чертами.
– Простите, что потревожили ваш покой, Демиург-сама – сказала, поклонившись, Михару.
– Ничего, даже я иногда скучаю по чужому присутствию – ответил Демиург – и всё же, как вам моя статуя, милое дитя?
– Очень красивая, Демиург-сама – ответила Химико, сделав поклон – только, она кажется мне очень печальной.
– Печаль мой вечный спутник, Фудзивара Химико – грустно ответил бог – в отличии от своих прежних творений, я сам похож на каменную фигуру и лучше бы лишь ими всегда был увлечён.
– Прежние творения – это люди? – спросила юная Фудзивара.
– Не только, все прочие разумные создания – моих рук дело, гиперборейцев создал я для Одина, эльфов – для Левиафана, гномов – для матери-природы, а людей – для своего сердца.
– Почему вы тогда сожалеете?
– Разве не понятно, даже на твою юную душу выпало столько ужасных испытаний, а есть и те, кому ещё сложнее. Когда я создавал всех вас, пытался соблюсти баланс, заложил в каждом сильные и слабые стороны, чтобы вы друг друга дополняли, но это сделало лишь хуже: вы развивали дальше свои преимущества и закрывали ими слабости, а также научились находить в других недостатки, так родилось оружие, военная стратегия и броня.
– И всё же, не только войной живы люди. Мне, правда, пришлось пройти через многое, но… я всё равно не жалею, что живу на свете.
– Почему же?
– Сложные дни обязательно кончатся, я их заставлю! – уверенно ответила Химико.
– Ты всё ещё очень наивная душа, Химико – улыбнулся Демиург.
– Но вы улыбнулись, значит вам приятна такая мысль.
Демиург, и правда, улыбнулся, незаметно для себя, хотя со времён своей смерти хотел хранить траур. Страшные воспоминания о войне с братьями, а затем с людскими царями будто на мгновение отошли в сторону, под силой немного наивных, но всё же искренних и добрых слов.
– Честно говоря, за годы, что я нахожусь здесь, мои воспоминания о людской доброте сильно померкли – сказал Демиург – вся моя память словно сконцентрировалась на моих последних годах в мире живых, на самом страшном времени в этой Вселенной.
– Но ведь есть и другие воспоминания, правда? – спросила Химико.
– Да, и их немало, даже об архонтах, моих некогда самых верных детях.
– Они очень похожи на вас, особенно один из них…
– Их я создал самыми первыми, чтобы помогали мне с делами, тогда мои таланты были скромны и получились творения, похожие на меня… и другой мой самый верный – Цезарь, ближайший ко мне ангел, жаль не получилось мне заметить его зависть. Из-за него, в итоге я погиб, а всем архонтам было наказанье, упали крылья с их спины, а тело стало смертным. Впрочем, не буду больше о былых страданиях, вам нужно идти дальше.
– У меня последний вопрос, Демиург-сама, как архонт может хранить оружие в своей руке, причём сразу с десяток?
– Любое волшебное оружие было когда-то частью целой души, когда воин берёт его себе, он подменяет часть себя на чужую силу. Если живое существо владеет сразу десятком таких орудий, его дух становится полым, словно пустые ножны. Я не завидую несчастному, который мог решится на такое.
– Я тоже – немного сердито сказал Химико – но, не думаю, что он сам жалеет о содеянном.
– Однажды, ему придётся пожалеть, я уверен – ответил Демиург – спасибо за вашу компанию, продолжайте путь, а я вернусь к своим творческим страданьям.
Попрощавшись с божеством, Химико и Михару отправились дальше. Каждый следующий островок был ниже предыдущего и последний уже давал возможность спуститься на землю. Сразу после Острова Слёз, следовала Пустыня Казней, царство страха и страданий. На смену белым облакам пришло палящее солнце и большие песчаные барханы. Старшая путешественница снова превратилась в лису и, посадив внучку на спину, побежала через пустошь. Река мёртвых всё ещё продолжала течь в небе, лишив надежды на хотя бы небольшую прохладу. Спустя некоторое время, рядом с тропой, по которой бежала лиса, начали возникать чёрные столбы, к которым были привязаны представители всех существующих рас, истекающие кровью, окружённые множеством мелких насекомых, облепивших раны на истерзанных телах. Все они провинились во время земной жизни, совершив самые тяжкие грехи – убийства, геноциды, истязания детей, пытки и предательства. Мучения были вечными, без возможности умереть вновь или остановить кару. От многих узников пустыни осталась
