и приветствовали Бирага.
– Молодцы, – хвалил их старик. – Так быстро возводите гланах96. Да стены такие крепкие.
– Это все эллины, – указали мастера на двух светлокожих мужчин в белых шерстяных пеплосах. Они что-то чертили на небольших дощечках куском угля, измеряли стены шнуром с грузом на конце.
– Странные люди, – произнес задумчиво Колобуд и усмехнулся: – Ходят без штанов и зимой и летом. Так же можно и без детей остаться.
– Штанов у них нет – это точно, – согласился Бираг, – Но, зато, с головой все в порядке. Учитесь у них. Запоминайте каждое их слово.
– Откуда эллины? – удивился Исмен, с интересом разглядывая иноземцев.
– Сам Дараявуш прислал, – важно ответил Бираг. – Он и воинов своих хотел сюда прислать. Да только я ему ответил: воинов у нас своих в каждом доме полно. Ты, лучше золота пришли. Он так и сделал. – Старик повертел головой, кого-то выискивая. Спросил у будина: – Колобуд, ты не видел Фидара.
– На западной скале сидит, – махнул безнадежно будин в сторону. – Опять пытается разглядеть то, что нельзя увидеть.
– Ох, не к добру, – покачал головой Бираг. – Надо избавить его от хвори.
Они нашли Фидара на самом краю утеса. Он неподвижно сидел, скрестив ноги. Спина прямая. Ветер трепал его давно нечесанные волосы. Глаза не мигая устремились на далекие горы.
– Поднимись, Фидар, и повернись ко мне.
Фидар встал:
– Да будет с тобой всегда счастье, отец.
– Как может со мной быть счастье, если мой младший сын только что вернулся из долгих странствий и тут же заболел? Не пытайся обмануть себя. Великая мать Табити вершит наши судьбы. Зачем спорить с ней?
– Но как мне быть, отец? Не могу я ничего поделать с собой. Болит у меня в груди. Убегает сон от меня. Не помогает мне Савр. Не подсказывает мне Аргнипаса. Молчит Гайтасир.
– Я знаю, что тебе делать. Пойдем со мной, – поманил его отец.
Они спустились с горы. Бираг подвел его к плоской скале, торчавшей среди равнины, возле самой дороги в селение.
– Нас приняли в семью аланов, – напомнил Бираг. – По традиции, мы должны построить башню ганах. Ганах – символ могущества семьи. Я доверяю тебе возвести первый ярус. Вот на этой скале очисти площадку и начинай строить. Все караваны, все путники, все воины, проезжая мимо, будут спрашивать: чья это башня? Им будут отвечать: Клана Рыси, а построил ее Фидар.
– Спасибо за доверие, отец. Но смогу ли я один ее построить?
– У тебя есть верные друзья. Колобуд поможет носить камни, Уархаг обтешет их, а ты возводи стены. За работой притупится сердечная боль.
* * *
Однажды утром пришел Бираг к скале, где Фидар строил башню. Колобуд и Уархаг помогали ему. Основание башни выросло уже на три локтя.
– Да поможет вам Папай в деле вашем, – приветствовал старец трудяг.
– Здоровья тебе и мира, – ответил Фидар. – Ты пришел посмотреть на нашу работу.
– У меня другая беда, – покачал головой Бираг. – Исмен пропал.
– Как, пропал? – воскликнули разом все трое. Тут же побросали работу.
– Два дня назад поднялся с утренней звездой Бонварнон, взял коня и уехал. Уехал один. Никому ничего не сказал. До сих пор не появился. Даже Томирис ничего не знает. Ума не приложу: с чего он так поступил? Может, обиделся на кого? Да вроде бы никто ему плохого слова не сказал.
– Подходил он ко мне два дня назад, – вспомнил Уаргхаг, – просил, чтобы я яд сильный приготовил на дикого зверя.
– Значит, на охоту ушел, – сообразил Бираг. – Но почему – один? Ох, беда! Главное, чтобы он в Долину Источников97 не пошел. Пастухи говорят, там появился огромный тигр. Двух коров порезал.
– Надо сходить к табунщикам, что пасут кобылиц, и взять у них Репейника. Пес найдет хозяина, – предложил Колобуд.
– Был я у табунщиков, – развел руками Бираг. – Ушел Репейник вместе с Исменом.
– Надо народ созывать, да отправляться на поиски, – решил Фидар.
Весть о пропаже Исмена переполошила все поселение. Ксаи и охотники мигом собрались на поиски. Остальные мужчины вооружались копьями и колами. У кого имелись кони, садились верхом. Томирис сменила длинную женскую одежду на свою походную и тоже присоединилась к всадникам.
Все собрались на площади нахас. Бираг распределял: какому отряду в какую сторону идти. Вдруг прибежала ватага мальчишек. Они кричали:
– Исмен! Исмен вернулся!
Он шел по дороге рядом с конем. Усталый, но довольный. Сзади тащились волокуши, сооруженные из двух стволов молодых березок. На волокушах лежала туша большого тура с огромными загнутыми рогами. А через спину коня перекинута рыжая шкура с черными полосками. Рядом, высунув язык, чуть прихрамывая, бежал Репейник. Все кинулись навстречу.
– Исмен, ты где был? – спросил Бираг. – Мы уже подумали, что с тобой приключилась беда. Собрали народ на поиски.
– Прости меня за своеволие, но такова традиция аланов, – ответил Исмен.
– О какой традиции ты говоришь?
– На кувд подавать только мясо диких животных.
– Но что за повод к празднику?
– Сегодня день, как я уже тринадцать лет живу на земле. А в знак того, что я стал мужчиной, убил тигра, который резал наших коров, содрал с него шкуру и преподношу ее тебе, фатаг.
– Что же ты никому не сказал! Мы такой кувд закатим! Духи гор спустятся сплясать с нами симд.
В разгар праздника Бираг подозвал в круг старейшин Исмена. Старики примолкли, а глава клана Рыси произнес:
– Фидар мне рассказал о тебе все. Ты смелый, добрый, уважаешь стариков.
Убеленные сединой старейшины закивали.
– У нас в горах есть обычай: первенца отец отдает в чужой род для воспитания. Мальчик назывался амцегу. Так гасили многие кровные войны. Есть в этой традиции мудрость: отдать самое дорогое – первенца – в семью кровных врагов. Но этот обычай касается не только вражды. Многие семьи отдают на воспитание первенцев в чужие дома. Когда амцегу достигал совершеннолетия, то он возвращался в родной клан. Но если род погибал по каким-то причинам, амцегу становился мужчиной того клана, что его приютил и воспитал. К чему я это веду. Перед старейшинами и перед великой богиней Табити я хочу назвать тебя амцегу, своим воспитанником. Думаю, твой отец был бы не против.
– Для меня – это большая честь…
– Еще не все, – прервал его Бираг. – Твой отец погиб, и род твой уничтожен, поэтому прими мою просьбу: стань мне сыном.
– Но, как же мать Агунда? – забеспокоился Исмен.
– Она несказанно рада видеть тебя возле очага. Ей не терпится называть юного ксая сыном. Ты можешь подумать. Ведь тебе придется принять обычаи другого народа.
– Я согласен, – не
