кушетке, и шепотом вспомнила всех своих предков до двадцать третьего колена, после чего прибавила еще несколько витиеватых фраз на хорошем кармодонском.
Несмотря на неудачу, горячая вода и ароматная пена, коими полнилась ванна, привели меня в дикий восторг. Я бухнулась в воду, вызывая обильные волны. Заглянувшая в купальню Кошка сморщила нос, чихнула и демонстративно удалилась, брезгливо дрыгая лапами. Ну и пожалуйста!
Настроение потихоньку приходило в норму. Стич не женится на мне. С артефактом я что-нибудь придумаю. Гнев отца переживу… не впервой! С этими мыслями я смыла дорожную грязь, закуталась в принесенный служанками халат и покинула купальню, слыша за дверью пронзительный голос Бабайки.
Тетя проскользнула в комнату, неся кипу одежды и улыбаясь с таким счастьем, что мне в очередной раз стало стыдно за свое отношение к ней.
– Вот, моя дорогая племянница, я принесла несколько предметов туалета, – сообщила Селеста, раскладывая вещи на кушетку рядом со смиссой. – Зная вас, я решила, что правильнее будет, если вы сами выберете, что надеть.
– Очень вам благодарна, – ласково улыбнулась я и погладила ее по плечу. – Помогите мне.
Тетушкины брови поползли вверх. К такому обращению с моей стороны она не привыкла.
Я выбрала легкое платье, коричневое, как шишки с норрофиндских елей, золотые дорожные сапожки и цветастую шаль с бахромой – вполне подходящий костюм для ночного путешествия. Волосы не стала собирать в прическу, поскольку они еще не высохли. Когда я показалась на пороге, стоящие в коридоре мужчины дружно замолчали и посмотрели на меня.
– Да простит меня господин Кевинс, – проговорил герцог Ананакс, – Вашему Высочеству приключения к лицу. Вы выглядите великолепно!
Взгляд Кевинса не предвещал Его Светлости ничего хорошего.
– Мне нужна Аманда Кивис, – заявила я. – Вместе с тетушкой она поедет в столицу в качестве моей фрейлины. Ваша Светлость, пригласите ее, пока я ужинаю. Пусть она будет готова к поездке.
Краем глаза я увидела, как расцвел неверийский принц: будто роза, умирающая от жажды, на которую пролился живительный водный поток. Что ж… Он не женится на мне, а значит, его любовницы меня волновать не будут. А Аманда пусть сама разбирается, кто ей важнее – заморский принц с нежными чувствами или лживый жених из Самыйсокса, тем более что ее желание попасть ко двору, наконец-то сбудется.
Мое сердце екнуло. Онтарио не обещал невесте, что не женится на ней, как сделал это Стич, как раз наоборот. Но что такое сердце наследной принцессы против счастья ее подданных? Я всерьез увлеклась возрождением Норрофинда, а значит, у меня не останется времени собирать осколки разбитых надежд.
Я вошла в малую столовую, щурясь от блеска посуды из серебра. В диких лесах о роскоши забываешь, знаете ли. Господи, неужели это я собиралась ночевать в пещерах, под лесными кронами, пить родниковую воду и питаться тем, что принесет смисса?
Ужин собирали поспешно, но я этого не заметила, поскольку проголодалась. Бабуля сейчас порадовалась бы моему аппетиту!
Вскоре прибежала донельзя взволнованная Аманда с дорожным саквояжем. Подозреваю, что ей пришлось оставить у входа в замок еще сундуков десять… Она несколько мгновений выбирала, кому первому броситься на шею – мне или Онтарио, но выбрала меня.
– Я так рада, что с Вашим Высочеством все хорошо! – воскликнула она и, покосившись на принца, поправилась: – С Вашими Высочествами.
Краем глаза я заметила, что Онтарио не сдержал ухмылки.
Стич смотрел на блондинку, позабыв о еде. Пришлось напомнить, предложив салатик.
– Ты тоже поешь, – приказала я Аманде, – потому что ехать придется всю ночь без остановок в придорожных трактирах, так ведь, дядюшка Кевинс?
Поверенный моего отца с кислой миной ковырялся вилкой в тарелке с жарким. Можно подумать, мясо принадлежало не курице, а таракану!
Кевинс кивнул. Кажется, он жалел о невозможности доставить меня к отцу в кандалах, с кляпом во рту и немедленно.
Я мило улыбнулась ему и вернулась к еде. Кошка по традиции устроилась под столом, и я развлекалась тем, что скармливала ей лакомые кусочки под осуждающими взглядами тети Селесты.
Топот каблуков мечущихся по замку придворных, как местных, так и заезжих, был прекрасно слышен в столовой. Бедолаги не успевали принять ванну и перекусить перед дорогой, как я.
Когда я почувствовала, что больше не способна есть, едва сдержала вздох сожаления. Совсем не так мне представлялся последний ужин в Самыйсоксе! Но вмешалась судьба и нарушила все планы. Впрочем, я была ей благодарна. Не попади я в этот городок, не узнала бы о драконах и Норрофинде. И об Онтарио…
Я покосилась на младшего Ананакса и подумала, что для меня он как был загадкой, так и остался. Ведь он видит, как реагирует Стич на Аманду, но его, кажется, это совершенно не заботит. Или в нем говорит карьерист, который мечтает оказаться при дворе любыми способами? Ведь интерес особы королевской крови к его невесте – несомненный плюс для подобных устремлений.
– Пора ехать, – возвестил Кевинс, спутав мои рассуждения. – Ваши Высочества, прошу!
Лично Мое Высочество едва не показало ему язык, но сдержалось.
Я уходила, не глядя по сторонам и с каменным выражением лица. Чувство искреннего сожаления, которое я испытывала, покидая Самыйсокс, было запрятано в самую глубину моего сердца.
* * *
Утомленная предыдущим днем, я проспала в карете до полудня. Тетя Селеста мужественно изображала подушку, поскольку моя голова все время падала ей на плечо. Не знаю, спала ли сидевшая напротив Аманда? Когда я невольно приоткрывала глаза от подскакивания экипажа на ухабах, она таращилась окно, и выражение лица у нее было, как у человека, нашедшего клад.
Завидовала ли я ей? Если только чуть-чуть. Момент душевной слабости, случившейся однажды в Самыйсоксе, давно прошел. Я снова была принцессой Кармодона, циничной и капризной, но что-то во мне изменилось. Я научилась видеть в людях хорошее и поняла, что могу сделать нечто большее, чем портить настроение отцу и изводить придворных.
Разбудило меня щекотание по щеке и легкий аромат полевых цветов.
– Ваше Высочество Альвина, дорогая Аманда, – услышала я голос Онтарио, – Его Высочество Стич посылает эти цветы с пожеланием доброго утра и хорошего дня!
– Ох, как мило с его стороны! – воскликнула Аманда, а тетя пробормотала что-то невразумительно-неодобрительное.
Я открыла глаза и обнаружила у себя на коленях восхитительный букет, состоящий из ромашек, колокольчиков и васильков. Такой же, но чуть поменьше, держала Аманда, а в окно кареты заглядывал младший Ананакс, сидящий в седле Зверя. Смиссы в карете не было.
– Выгулял сразу двоих, – сообщил Онтарио на мой вопросительный взгляд, – коня и вашу Кошку. Кстати, ее можно
