Некоторое время в аудитории стоит галдеж, никто из студентов даже не пытается скрыть радости от преждевременного завершения пары, а потом наступает полная тишина.
Когда дверь за последним студентом закрывается, Егор, все это время молча сидевший на своем месте, поднимается и направляется ко мне.
— Кошечка моя ревнивая, — улыбается, обвивая руками мою талию.
— Егор, не надо, подожди, — упираюсь ладонями в его грудь, уворачиваюсь от поцелуя.
— Что не так? Ксюш, ну ты чего, серьезно что ли ревнуешь? Да я же от тебя дурею, дурочка. Мы правда работали, Ксюш, прости, что на твоей паре, но Соне пришла в голову почти гениальная идея и…
— Помолчи, пожалуйста, — останавливаю поток льющихся из него слов. — В том-то и дело, Егор, это неправильно понимаешь.
— Да етить-колотить, опять тараканы разбушевались? — он вздыхает, закатывает глаза. — Что снова бегать будем? Решили же все.
— Я не об этом.
— О твоей работе.
— Ее слишком много, Егор! Так нельзя, тебе нужно учиться и вообще… жить.
— Не глупости это, я тебя прошу, сбавь ты обороты, ну куда ты так спешишь? Отучись сначала, я ведь тоже зарабатываю, и не так уж и мало для нашего города и…
— Так стоп, — теперь он меня останавливает. — Ксюш, давай договоримся, твои деньги — это твои деньги, и тратишь ты их на себя.
— Егор.
— Я просто не понимаю, зачем себя так насиловать.
— С чего ты взяла, что я себя насилую? — спрашивает, глядя мне прямо в глаза.
— Так, ладно, хотел ведь на выходных, но может и к лучшему, собирайся, отвезу тебя кое-куда.
— Куда? — хлопаю глазами, обескураженная резкой сменой темы разговора.
— Увидишь, Александровна.
Падение бастионов
Ксюша
Больше он ничего не говорит, не намекает даже. Посмотрев на меня хитро так, с прищуром, разворачивается и топает прочь. А меня пронимает любопытство и я, конечно, как всякая слабая женщина, ему поддаюсь. Собираю со стола бумаги, хватаю сумку, и заскочив на кафедру за остальными вещами, быстренько спускаюсь вниз.
Егор дождается меня у машины. Я сначала медлю, останавливаюсь в нескольких метрах от Волкова, осматриваюсь, бросая настороженный взгляд на семенящих тут и там студентов. Народу немного, но чувствую я себя все равно некомфортно. Я, конечно, с фактом разоблачения наших отношений уже смирилась, но лишний раз провоцировать возникновение дополнительных слухов не хочу.
Егор, заметив мое колебание, качает головой и демонстративно распахивает переднюю дверь своего автомобиля, таким образом вынуждая меня поспешить.
К черту. Да гори оно все синим пламенем. Гордо вскинув подбородок и поправив на плече ремень сумочки, я твердой походкой направляюсь к машине Волкова.
— Прошу, — Егор подает мне руку, помогая забраться внутрь. И этот жест, такой, казалось бы, простой, отзывается приятными теплом у меня в груди. Я поднимаю взгляд на Егора, сморю в его светящиеся глаза и невольно улыбаюсь.
Одарив меня ответной улыбкой, он захлопывает дверь, обходит авто и занимает водительское сидение.
— Ты не скажешь, куда мы едем, да? — интересуюсь, уже зная ответ на свой вопрос.
— Неа, — он заводит двигатель и выезжает с парковки.
Пока едем, я прокручиваю в голове собственное поведение, и так стыдно становится, как никогда раньше не было. Это я? Я устроила, пусть небольшую, но сцену ревности? А ведь сама того не желая, я привлекла к себе ненужное внимание. Со стороны, должно быть, это выглядело глупо.
А главное, главное-то причин в общем-то не было. Приревновала к девчонке-старосте. Я, казалось бы, взрослая женщина, а повела себя, как малолетка бестолковая.
— Ты чего хмуришься, Ксюш? — Егор прерывает мой приступ самокопания, а я замечаю, что да, и правда хмурюсь. — Все хорошо?
— Да, — киваю, на него не смотрю. Стыдно. А он, гад такой, сразу все понял ведь. И знал, точно знал, как меня смутить, как из равновесия вывести. Парочка провокационных сообщений и я не придумываю ничего лучше, как закончить пару раньше времени.
И ведь он на этом не остановится, так ведь теперь постоянно будет. И как я, спрашивается, буду пару вести у их группы теперь? А впрочем, какие пары, кто мне их позволит теперь вести? Волков, конечно, что-то там говорил, успокаивал меня, но я-то понимаю, какой это скандал.
— Ксюш.
— Все хорошо, правда, — я улыбаюсь, поворачиваюсь к нему, касаюсь пальцами густых, светлых волос. — Ты извини меня, ладно.
— За что? — в его голосе слышится неподдельное удивление.
— Да за все сразу, — выдыхаю, убираю руку, отворачиваюсь к окну.
Егор молчит, переваривает мои слова. Оно и к лучшему.
Спустя, наверное, минут двадцать, не меньше, мы въезжаем на территорию какого-то жилого комплекса. Прежде чем я успеваю понять, что к чему, и Егор паркуется, глушит двигатель и повернувшись ко мне, хрипло произносит:
— Ну что, пойдем?
Не дав мне возможности ответить, и вообще хоть как-то отреагировать, он выходит из машины, и обогнув ее, помогает выбраться и мне.
Я осматриваюсь, прохожусь взглядом по новым многоэтажным домам комплекса. У меня, конечно, закрадываются определенного рода догадки, и я начинаю злиться, потому что есть у меня на то причины и очень даже весомые. Я ведь просила его выбросить из головы эту нелепую идею, и мне казалось, что он все же внял моим уговорам.
Мне с трудом, но приходится держать себя в руках. Устраивать сцены посреди двора глупо и по-детски. Я молча иду вслед за притихшим Волковым. Он, кажется, очень хорошо себе представляет мое состояние, а потому вообще ничего не говорит. Пока едем в лифте, Егор ни слова не произносит, на меня не смотрит даже. А я чувствую, как начинаю закипать, потому что этот дрянной мальчишка вновь поступил по-своему.
И, если раньше его закидоны были, в общем-то, безобидными, то сейчас… сейчас мне хочется его придушить.
Лифт наконец останавливается, раздается характерный звон и двери разъезжаются. Егор, все также молча, выходит, я иду следом. Моя догадка окончательно подтверждается, когда Волков, как ни в чем не бывало, достает из кармана джинсов ключ и вставляет его в замок одной из дверей. Щелчок и дверь открывается.
— Проходи, — коротко, с едва заметной улыбкой на лице, произносит Волков, пропуская меня в квартиру.
Я вхожу, молча. Пока еще уговаривая себя не бузить. Егор входит следом, запирая дверь.
