— сказал, что главный ваш сильно ругается и ушел, чтоб ваши его отлучку не заметили.
— А где вы живете? — опять спросил я.
— Вона там, третий двор, с зелёными воротами! — махнула рукой Акулина куда-то в горку.
Мда, дорога от их дома до школьного двора была короткой, там идти-то всего минут десять, странно, что могло такого произойти и кто мог за это время напасть на него? И главное — откуда взялись зелёные нити?
— Слушайте, — сказал я, — плакать на дороге — это вашей беде не поможет. Пошли к вам в дом, я гляну, может, кто за домом в засаде сидел, чтоб на Гришку напасть. А вы собираться начнёте. Я бы на вашем месте убегал хоть куда-нибудь.
— Куда? — вздохнула Акулина.
— Да хоть в тот же лес! — переждёте, пока всё уляжется, следователь уедет, а потом вернетесь.
— И то правда! — всплеснула руками Настасья.
— В лесу холодно-о-о… и страшно-о-о… — заныла Акулина, хлюпая носом.
— За Уралом всяко пострашней будет, — топнула на неё ногой Настасья.
— В лесу волки-и-и…
— А давай, Акулина, к Софронию подадимся! На время! Пока не уляжется всё! — предложила Настасья, а я чуть не свалился от удивления.
— К Софронию? — как попугай переспросил я, — это который отшельник?
— Ага! — радостно подтвердила Настасья, — он самый и есть! А ты его знаешь, что ли?
— Знать не знаю, но я к нему иду! — ответил я.
— Зачем? — не удержалась от любопытства Настасья.
— Меня отец Демьян послал, — решил сказать полуправду я, а то кто его знает, может у Софрония тоже свой гарем и они туда тоже входят.
— Ты смотри, сам с безбожниками, а от попа задания какие-то выполняет! — удивилась Настасья.
— А я не простой человек, — важным голосом сказал я и спросил. — А где он обитает, Софроний этот?
— Эммм… — задумалась Настасья, — не знаю, как тебе объяснить. Там сперва нужно до речки дойти. Это возле болота, а оттуда по тропе и возле старой липы налево три версты.
У меня аж голова пошла кругом.
— Это далеко отсюда? — уточнил я.
— Если напрямик через лес — недалеко, если по дорогам — то очень далеко.
И я задумался. Вот как теперь быть? Бросить агитбригадовцев и добираться до Софрония с двумя беглыми сектантками? Могут поймать. Но даже и не в этом дело, а в том, как мне потом будет возвращаться, после побега? Мне же потом вообще капец будет. Могут даже пособником контры объявить. Или же продолжать гастролировать с агитбригадой по всей губернии? Но так я могу хоть весь месяц его искать. Или даже всю жизнь. Вполне могу, кстати, мимо пройти и даже знать не буду, что именно здесь поворот от старой липы к Софронию. А других, кто знает дорогу, может больше и не быть.
Додумать мысль и принять решение мне не дали сектантки.
— А давай ты с нами пойдёшь! — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Настасья. Среди них двоих она была более рациональная и пробивная.
— Зачем ему с нами? — испуганно пискнула Акулина, — Софроний знаешь, что нам за это сделает⁈
— Зато через лес с ним не страшно идти будет! — сварливо возразила Настасья.
Хм. Похоже моё мнение дамочкам даже не интересно.
И вот что делать?
Решение надо было принимать быстро.
И я принял.
Сказал им так:
— Идите домой и собирайтесь. С собой берите самую малость, чтобы нести не тяжело было. Оденьтесь тепло, еды возьмите побольше. Деньги, если есть. Ерунду всякую не берите. Я вам сильно помочь таскать не смогу — своего барахла хватает…
— Так ты с нами идёшь⁈ — радостно взвизгнула Акулина.
— Тише ты! — шикнула на неё Настасья и переспросила, — ты с нами идёшь?
— Сколько до Софрония идти?
— Дня полтора или два, — ответила Настасья, — так-то и за день можно, но то летом. Там ручей просто разливается, далеко обходить придётся.
Я мысленно прикинул — итого, два дня туда и два дня обратно. И там я если и задержусь, то на один день максимум. Ну если совсем повезёт — то могу и на два. Значит, неделю меня не будет. Агитбригадовцы вполне могут сами без меня погастролировать. А я потом вернусь. Только надо внятную легенду им преподнести, чтобы подозрений не было.
— Идите домой, собирайтесь, — велел я сектанткам, — а я схожу свои вещи заберу. Вместе пойдем.
— Ты не вернешься! — набычилась Настасья, — не ходи! Или давай я с тобой пойду? А Акулина сама вещи соберёт.
— Я боюсь, — заныла та.
— Вернусь, — жестко сказал я, чтобы предотвратить бабскую истерику. — Мне к Софронию надо. Очень надо. А в агитбригаду я быстро схожу — только вещи свои заберу, там же документы и передача Софронию. Иначе смысла мне к нему идти нет.
— Я с тобой! — продолжала настаивать Настасья.
Ну не дура-баба⁈
— И как ты себе это представляешь? — удивился я, — ваших главных всех замели, а тут ты припрёшься. Так тебя же сразу в холодную посадят. Как соучастницу и вдохновительницу! И я ничего сделать не смогу! И не буду даже подставляться! Я за Урал не хочу! Мне и тут хорошо!
— Я не соучастница!
— Ты в гареме у Епифана этого. У тебя даже кличка сектантская есть — Саломия-мироносица.
Теперь уже Настасья всхлипнула.
— Так! — подвёл черту под беседой я, — расходимся. Собираем вещи. Вы ждёте меня. Если я через час не приду к вам — тогда пойдёшь на агитбригаду за мной.
Оставив повеселевших дамочек, я со всех ног бросился на школьный двор.
Как ни странно, во дворе было тихо, в школе — темно, лишь в одном окне мерцал неясный огонёк свечи.
Учительская — догадался я.
Где все остальные — я даже не представлял.
Я тихонечко проник в школу, стараясь, чтобы дверь не скрипнула. На пороге снял обувь и так, в одних носках, бесшумно ступая, пошел к себе в чуланчик. По дороге заглянул в учительскую — на тюфяке лежал Григорий с закрытыми глазами. Рядом, на другом тюфяке прикорнула Люся. Видимо её очередь дежурить была.
Проходя мимо класса, где спали девушки,
