Жюльен.
— Я тоже знаю многих людей, — уточнил я.
— Ах да, — сказал Жюльен. Но ты знаешь таких людей, как Мёртвый Мальчик и Эдди Бритва, в то время как я знаю людей, которые имеют значение.
— Замолкни и беги, — сказала Бенвей. Побереги дыхание и силы. Они тебе понадобятся.
Она резко увеличила скорость и помчалась вперёд, расставив руки по сторонам, мчась по пустынным коридорам Хосписа со скоростью откровенно удивительной для женщины, которой должно быть далеко за шестьдесят. Она металась между проходами игнорируя указатели на стенах, и вскоре я понятия не имел, где нахожусь.
Коридоры стали неприятно напоминать мне лабиринт живой изгороди. Но я знал, что мы приближаемся к палате 12А, потому что начал кое-что слышать. Впереди, со всех сторон, и, что ещё более тревожно, позади нас, я услышал серию тяжёлых хлопков.
— Это захлопываются стальные изолирующие двери. — сказала доктор Бенвей. Перекрываются коридоры. Никого не впускать, никого не выпускать, пока всё не будет улажено и опасность не минует.
Если все защитные перегородки опущены, это означает, что все пациенты, которых можно переместить, уже перемещены, так что мы здесь практически один на один с этой проблемой.
— А как насчёт пациентов, которых нельзя перемещать? — спросил Жюльен. Типично для этого человека — заботиться о невинных, даже когда он мчится навстречу опасности.
— Им придётся рискнуть, — коротко сказала Бенвей. Они под охраной, благослови Господь Крепость. Сосредоточься на том, что нас ждёт впереди, Жюльен. Если мы не сможем быстро взять это под контроль, мы можем потерять весь Хоспис.
— Что нас ждёт впереди? — спросил я, и, как мне кажется у меня была веская причина поинтересоваться. Что, чёрт побери, произошло в чёртовой палате 12, А?
— Что — то вырвалось, — сказала Бенвей голосом, похожим на голос конца света.
* * *
Мы завернули за крайний угол, и в конце коридора перед нами оказалась мощная стальная дверь с простой надписью: 12A. Двое молодых людей в белых медицинских халатах баррикадировали дверь всем, что попадалось им под руку. Мебель, медицинские тележки, даже автомат с горячими напитками!
Воздвигая автомат, они вдруг поняли, что они не одни. Их головы резко повернулись, и они одновременно завизжали как девчонки. Они бросились бежать, но тут же остановились, когда доктор Бенвей закричала на них.
— Доктор Берк! Доктор Рабетте! Замрите на месте!
И они замерли. Они немедленно повернулись, чтобы посмотреть на неё, проигнорировав Жюльена и меня, когда мы втроём, наконец остановились перед дверью палаты 12А. У меня перед глазами плясали чёрные точки, ныло под рёбрами, и мне пришлось прислониться к стене, пока я сосредоточился на том, чтобы восстановить дыхание.
Жюльен несколько раз глубоко вздохнул, затем шагнул вперёд, чтобы с явным интересом понаблюдать за забаррикадированной дверью. Доктор Бенвей положила руки на бёдра и несколько раз прогнула спину. Я услышал, как заскрипели и затрещали её кости. Она пристально посмотрела на молодых врачей, неловко стоящих перед ней, затем перевела взгляд на меня.
— Эти два молодых дурака должны быть здесь главными. На том основании, что я не могу заниматься всем сама. Поговорите со мной, Берк, Рабетте! Какова ситуация?
Молодые врачи виновато посмотрели друг на друга. Старшему из них было едва за двадцать, и они оба выглядели потрясёнными и испуганными, когда смотрели на забаррикадированную дверь. Наконец старший, Берк, с трудом сглотнул.
— Дверь заперта и опечатана. Это не может выйти наружу. Но и мы не можем туда войти! Это слишком опасно! Кто эти двое?
— Жюльен Адвент и Джон Тейлор, — сказала Бенвей.
— Я думаю, что чувствовал себя в большей безопасности до того, как они пришли сюда, — сказал Рабетте высоким, дрожащим голосом. Он быстро улыбнулся, чтобы показать, что это шутка. Мы примем всю помощь, на какую можем рассчитывать, но я не знаю, что вы можете сделать. Я не знаю может ли кто-нибудь что-нибудь сделать. Там начинается настоящий Ад.
— Мы должны убираться отсюда к чёртовой матери! — сказал Берк, похрустывая пальцами рук.
— Заткнитесь, вы оба! — прорычала Бенвей. И вы называете себя врачами… Она повернулась к ним спиной и подошла, чтобы встать перед забаррикадированной дверью. Она начала было отодвигать автомат с напитками в сторону, но обнаружила, что не может.
Жюльен и я должны были помочь ей. Берк и Рабетте неохотно передвинули всё остальное, сложенное ими у двери, открыв похожее на иллюминатор окно в верхней трети стальной двери. Бенвей подошла к нему, внимательно прислушалась, а затем осторожно заглянула в иллюминатор. Я посмотрел на Жюльена и одарил его своим лучшим жестким взглядом.
— Я думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы ты рассказал мне о том, что такого важного в палате 12А? Чем они там занимаются, каких пациентов лечат?
— Палата 12А предназначена исключительно для тех, кто к несчастью пострадал в результате контакта с силами или сущностями, находящимися за пределами известных нам миров, — тихо сказал Жюльен. Тебе это о чём-нибудь напоминает?
— Существа Запределья, — сказал я.
— Вот именно, — сказал Жюльен.
Я посмотрел на особо прочную стальную дверь и понадеялся, что она надёжно заперта и запечатана, так, как и говорили молодые врачи.
— Ты думаешь… может быть, там Король-Солнце? Мог ли он добраться сюда раньше нас?
— Кто знает, на что он сейчас способен? — сказал Жюльен. Но давай без необходимости не будем умножать сущности.
— Если вы двое закончили шептать друг другу секреты, то, возможно, вы захотите взглянуть, — едко сказала Бенвей.
Мы с Жюльеном пошли вперёд, чтобы присоединиться к ней. Берк и Рабетте воспользовались возможностью и отступили. Бенвей прижалась лицом к иллюминатору, так что мы с Жюльеном встали по обе стороны от неё, наши головы прижались друг к другу.
Всё, что я мог видеть, — вспыхивающие яркие огни, резкие и интенсивные, такие яркие, что я даже не мог быть уверен, какого они цвета. Яркий свет не просто проникал через иллюминатор, он очерчивал саму стальную дверь.
Громкие, гневные, ревущие звуки вздымались и опускались по ту сторону двери, ни в одном из них не было ничего человеческого. Я взглянул на Бенвей.
— Кого вы там содержите? Что не так с этими пациентами?
— В палате 12А мы имеем дело в основном с одержимостью и жертвами похищений. С теми кому не посчастливилось привлечь внимание внешних сил, — с мужчинами, женщинами, а иногда и детьми.
Мы стараемся лечить людей, которых похитили и изменили, физически или ментально, изменили чтобы приспособить их к жизни в других мирах, или в других реальностях. Приспособили их к местам, где простые человеческие формы не могли рассчитывать на выживание.
Конечно, после того,
