примерно было, замечали?
Ю. Ю.: Ну какой маразм вопроса. Зачем это нужно? Ничего я не помню про зубы вообще, я не понимаю смысла вопроса. Если это хотят его опорочить, то напрасно.
Как железные зубы могут опорочить человека? Почему этот простой вопрос так раздражает Юрия Ефимовича? Ведь он принимал участие в следствии, должен же понимать, насколько важно было идентифицировать погибших. Вот вещи дятловцев он разбирал, указывал, что кому принадлежит, а тут вдруг такое раздражение. Странно.
52. Замечали ли Вы наколки на руках у Семена Золотарева? Например, у большого пальца?
Ю. Ю.: Никаких наколок не было, и потом, не было времени, и вообще цели не было что- либо замечать, ну какой маразм, а? Вопросы маразматические.
Опять «маразм». Почему? Это важнейший вопрос! Никто не говорит, что было время и цель что-то замечать, но хочешь ты или нет, часто невольно обращаешь внимание на такие вещи. Странный ответ, очень странный. А ведь татуировки могли бы многое рассказать, если бы Юдин видел их с самого начала.
При том, что другие вещи Юдин помнит очень, очень отчетливо!
55. Была ли при нем тетрадь с песнями?
Ю. Ю.: А как же! Все домогались добраться до его ба… до его тетради с песнями. Там очередь стояла, чтоб переписать. Это же был кладезь. Находка огромная, Семен
Люди, готовившие интервью с Ю. Е. Юдиным, задавали очень правильные вопросы. И никак не получали на них ответы.
24. Юрий Ефимович! Расскажите, пожалуйста, о взаимоотношениях в группе. Кто с кем больше всего общался, какие симпатии и антипатии выявились в группе в том походе? Хочется услышать Ваше личное мнение о психологических портретах ребят.
— Это очень энциклопедический вопрос, и на него надо отвечать… только на конкретный вопрос.
Группа была психологически очень дружная, и никаких конфликтов никогда принципиальных там не могло быть. Антипатии и симпатии — это тоже вопрос сугубо…но он…так…это долго надо говорить… Антипатий таких явных вообще не было. А симпатии… взаимные симпатии… вот это были, но это не для… не для данной… не сейчас об этом говорить…(смеется)
Смешно, конечно. Вместо того, чтобы рассказать о группе, о ребятах, вину перед которыми он чувствовал всю жизнь и завещал похоронить рядом с ними — трогательные и, честно говоря, довольно приторные вещи — он уходит от ответа о симпатиях и антипатиях. Как будто речь идет не о студентах, с которыми вместе учился, вместе ходил в походы, а о чем-то отвлеченном и не близком. А ведь он был в походах с Дятловым, трижды с Дорошенко, шел под руководством Зины Колмогоровой, сплавлялся со Слободиным, с Тибо-Бриньолем — и не рассказать про отношения в группе? Про тех, с кем спал в одном спальном мешке, ел из одного котелка, разговаривал обо всем на свете ночью у костра… Это не… Это не для… Это не для данной…не сейчас об этом говорить. А когда? Так и не сказал. Теперь уже никогда. Отмахнулся, мол, «энциклопедический вопрос». От кого отмахнулся? От любимых погибших друзей?
Ну хотя бы историю с медвежонком, который подарила ему Люда Дубинина, можно было рассказать? Нет статьи про Юдина, где бы не умилялись тому, что он всю жизнь хранил этот «амулет». Вообще-то Люда, похоже, не только ему, но и другим ребятам дарила подобные «амулеты»: при осмотре вещей погибших студентов медвежата были найдены у Слободина и Кривонищенко (ЛД 12–17), и опознавал принадлежность их вещей как раз Ю. Юдин. Так что о взаимных симпатиях было бы важно узнать. Как, впрочем, и об антипатиях. Возможно, это помогло бы разгадке тайны. Но нет, уже не поможет.
Продолжаем разговор:
57. Пели ли вы в походе запрещенные песни, которые могли бы быть обозначены как антисоветские? Пели ли блатные песни?
Ю. Ю.: Блатные песни конечно не пели, потому что мы их не знали. Антисоветских песен тогда никто не обозначал, что они антисоветские, они были народные как бы. Не понимаю, что значит, антисоветские. Люди — то… Дятловцы все были патриоты Родины. Какая там антисоветчина. Вообще это абсурдные вопросы.
Помните, рассуждения Юдина о культуре хорового исполнения? «Не понимаю, что значит «антисоветские». Тогда ему понравилось, что лесорубы пели старые, забытые песни. А вот Дорошенко записал в Общий дневник группы, что песни были запрещенные, 58 статья. Опять не сходится, все время что-то не сходится. Собственно, вообще ничего не сходится.
«Голубоглазому Ю в квадрате» — озаглавила тетрадь походного дневника Зина Колмогорова. А что же было написано в дневнике голубоглазого Ю 2, призванного стать одним из летописцев похода? Обсуждение просмотренных картин, рассуждения о хоровом пении, критика организации труда лесорубов, дедушка Слава, наледь на лыжах… И ни слова о том, как болит нога, что он прерывает поход, хоть какая-нибудь эмоция по поводу расставания с друзьями, капля сожаления, что не удастся пройти вместе с ними сложный желанный путь. Это как?
И дневник похода Юдина обрывается сразу же после ночевки на 2 Северном Есть еще одна запись из Вижая о немецком порядке у аптекаря Герцена, и критическая запись о какой-то скучной лекции. Все! Журналисты много раз загадочно сообщали, что Юдин пишет роман о группе Дятлова, но после смерти Юрия Ефимовича никаких бумаг, черновиков, других записей такого рода в его квартире не нашли. А был ли роман-то? И как можно было писать об этой истории с такой исключительно избирательной памятью?
Юдин в интервью подробнейшим образом, прямо вызывающим удивление, расписывает кедр, у которого погибли Кривонищенко и Дорошенко, описывает обломанные сучья, прекрасно помнит поиски — но все, что касается непосредственно группы, вызывает у него внезапную и необъяснимую амнезию. Он даже не помнит, как покупал обратный билет. А ведь домой ехал! Или не домой? Или в
