«Все, забудь, – сказал себе Шрагин. – Двигай отсюда, задница».
И нащупал в кармане рукоять «грача».
«Пустить бы пулю в баранью голову гнусного старика и забрать парня».
«Не вздумай. Ты чего, совсем больной? – стал внушать себе Шрагин. – Через пять минут сюда прискачет орава родственников и тщательно покромсает нас на кусочки размером с копейку».
«Решительное „нет“ идиотизму», – мысленно заявил себе Сережа.
«Но не будь ты идиотом, тебя бы здесь вообще не было бы, – возразил он сам себе. – Надо все-таки перешагнуть через перила, то есть размочить горло и сказать старому пню: я куплю этого раба».
«Я куплю этого раба. Ведь это же раб. Рабы покупаются и продаются. Если я Тугаев, то имею право на что-то такое… Нет, Даша, это не иллюзия внешнего мира, не омраченные дхармы, это…»
Шрагин подошел к старику:
– О почтенный хайлендер, да продлит Аллах твои годы…
Старик заулыбался, видимо, ему понравилось.
– Да пошлет Аллах умножение твоим силам и всему, что в доме есть твоем… Но украшает ли этот паршивый невольник твой дом, не продашь ли ты его мне?
Горец согласился активным киванием:
—…И плясать перестал совсем. Раньше плясал, как медведь, а сейчас только жрать просит. Вчера мой старший сын хотел уже зарезать его да продать на органы, но как раз время намаза пришло. Может, сегодня зарежет… А сколько дашь за Васька?
– А его Васек зовут?
– Шайтан знает, как его зовут. Мы его Васькой зовем, он и откликается. А ты из Москвы, сынок?
– Почти что, дедушка.
– У меня там младший учится, на менеджера. Это ведь экономист по-старому. Я тоже когда-то экономистом был, в Росжиртресте работал, пятьдесят лет там оттрубил, а какую мне сейчас из Москвы пенсию присылают? На нее даже рожок к «калашу» не купишь. Шайтан их побери. Так сколько дашь за этого молодого бычка?
– За этого молодого, так сказать, бычка тысячу дам.
– Рублей?– стал уточнять горный пенсионер.
– Обижаешь, дедуля. Долларов.
Рот старика оголился в улыбке – пеньки и золото. Он слегка облизывался и ждал денег.
Сережа стал отсчитывать, с тоской глядя на никудышную фигурку «молодого бычка», затем вложил в корявую руку горца пачку зеленых.
– На, жируй, дедушка, только не налегай на «сникерсы», а то будешь в сортире много сидеть, и твои бараны к другому уйдут.
– Не захотят, гость дорогой. Я им заместо отца. Сейчас ягненка зарежу и тебя так угощу, дорогой, что век не забудешь.
«Да провались ты вместе со своим угощением, басурман, нашел барана. Так я к тебе и пошел с карманами, набитыми стобаковыми бумажками…»
– А цепь-то можно снять?
Лелея какие-то потайные планы, пенсионер дал отрицательный ответ.
– Ключи – дома, дорогой.
– Ладно, сами снимем…
Старик, переслюнявив купюры, пошел домой, забыв от радости о ведрах с водой и баранах.
А Шрагин взял цепь и повел «покупку» к микроавтобусу – парень, похоже, мало что отражал и двигался так, как будто в нем отсутствовал позвоночник.
– Мне о тебе другое сказывали, Тугаев, – сказал Петуховский, поморщившись при виде Васька. – Что ты на копейку не прогадаешь.
– А с чего ты взял, что я прогадал? Купил «молодого бычка» за смешные деньги. Будет оружие таскать.
– Оружие таскать? Этот доходяга? Да он в любой момент может тапки откинуть, и нам еще закапывать эту падаль придется.
– Ну, будет белье стирать и кашку варить. Ты кашку ешь? Надо есть, чтобы в животе не бурчало.
– Кашку варить, в попку давать, – сказала вынырнувшая морда Дани.
– Ты что с Никитой развелся уже, ищешь удовольствия на стороне? Ладно, дискуссия закончена. Всем по местам и думать о чем-нибудь прекрасном, например о гонораре. Васек, давай в микроавтобус. – Предводитель крикнул в салон: – Эй, мужички, посторонись, пропустите арапчонка, пускай сядет.
– Да куда эту кучу дерьма?– рявкнул Никита и ударил Васька ногой, да так, что тот мигом растянулся у входа.
– Пусть педерал в багажнике джипа едет, – добавил Даня. – И вообще, мы с Никитой не мужики, а запорожские казаки.
Сережа схватил Даню пятерней за щекастую физиономию и толкнул что есть мочи. Ненароком получилось неплохо.
– Слушайте, вы, немужики, я тут решаю, кто запорожский, допорожский или жопорожский казак.
– Так воняет же, – обиженно заныл Даня.
– А мне не ваняет, – сказал вдруг Саит и усадил Ваську рядом с собой, затем протянул ему банку тушенки: – На, жри… Сам у Рахмона год в цепях прасидел, знаю, что такое. Вэрнусь, обязатэльно зарэжу.
Шрагин сел в джип и почувствовал на себе напряженный скребучий взгляд Петуховского. Веселья уже не получалось, хотя Аблотия-первый по-прежнему распевал абхазские застольные и имелась в заначке еще бутылка каберне.
«Этот гад что-то стал подозревать, – с горечью подумал Сережа. – Значит, и затевает что-то». От мрачных мыслей Шрагина отвлекло еще более мрачное явление.
Из придорожного марева возник патруль из трех человек, гранатомет у одного, у других автоматы. Гранатомет уже лежал на плече и готов был к боевому пуску. Надо было тормозить.
Один из патрульных просунул мохнатую физиономию в окно джипа.
– Тугаев тут?
– Ну, я, – сказал Сережа, привычно роняя сердце в пятки. – В чем дело?
– Все в порядке, Тугаев. Мы от Шамиля Валиева. Он просил тебя к нему заехать. Через пять километров будет развилка. Свернешь налево, и пару километров вниз по склону. Там поселок. Шамиль тебя сейчас в другом месте встречает, но к вечеру там будет.
– Спасибо за информацию… Трогай, Аблотия, – распорядился Шрагин, и маленький конвой двинулся дальше. «Если бы не „Корней Червяковский“, я бы уже напоролся на этого приставучего Валиева».
Несколько минут спустя Шрагин добавил:
– Никуда не сворачиваем, Аблотия, прямо едем.
– Ты что, с Шамилем не хочешь видеться? – укоризненно спросил Петуховский. – В горах так не принято. Ты же это лучше меня должен знать.
Сквозь сытую внешность отставника, казалось, проступила личина гнусного тролля все с теми же оловянными глазами прагматика.
«Похоже, гнида Петуховский дал весточку Шамилю. Сообщил о моем маршруте еще, наверное, там, на рынке, где маячил тот самый торговец сидюками. Отставник хренов не успокоится, пока не столкнет меня нос к носу с этим головорезом Валиевым…»
Они проехали развилку, когда уже садилось солнце, и накрутили еще семь километров в гору.
– Что-то не нравится мне это место, – сказал Шрагин неподалеку от крутого поворота.
