его подумать наедине с самим собой обо всём, что происходило в его жизни в последнее время.
Конечно, относительно пренебрежительного отношения к Елене Александровне отец был прав. И хотя Алёша был уверен, что отец ошибся, считая Елену Александровну учительницей, он всё-таки чувствовал свою вину.
«Наверно, директор ему про кого-нибудь другого сказал…»
Самым неприятным для Алёши было то, что отец упрекнул его в хвастовстве. Кто мог пожаловаться отцу? Директор? А директору кто? Трубачёв? Или Елена Александровна?
Алёша вдруг вспомнил Трубачёва и вскипел от злости. Конечно, это он! Тишин давно предупреждал, что Трубачёв при каждом удобном случае называет его, Алёшу, хвастуном. Правда, Тишину не во всём можно верить, он и Петрусин никогда не будут его настоящими товарищами: они привыкли действовать исподтишка, а Алёша любит прямых и смелых людей.
Перед мальчиком, помимо воли, встало лицо Трубачёва с откинутым назад чубом и открытым, смелым взглядом. Сколько раз Алёша украдкой глядел на Трубачёва и, забывая об их вражде, чувствовал к нему непобедимую симпатию! Ещё тогда, в первую встречу у лесопильного завода, он почувствовал эту симпатию к незнакомому пионеру и даже сразу решил, что пойдёт учиться в ту школу, где будет Трубачёв. И чем сильнее было это необъяснимое чувство, тем глубже становилась обида. Алёша вспомнил, как в школе Трубачёв прошёл мимо, заложив руки в карманы, и, снисходительно улыбаясь, сказал: «Мы здесь хозяева, а Кудрявцев — наш гость!»
Алёша вскочил и сердито зашагал по кухне. В тишине шаги его гулко разнеслись по дому. Генерал прислушался, отворил дверь в коридор и заглянул в кухню. Потом вернулся к себе и не тушил свет, пока не затихли шаги сына.
Глава 51
РАЗВЕДКА
Витя Матрос плохо спал в эту ночь: сговор Кудрявцева с Тишиным не давал ему покоя. Слова «шесть человек», брошенные вскользь Кудрявцевым, не выходили из головы мальчика.
«Зачем ему нужны были шесть человек? И почему только шесть, а не вся бригада?»
Это казалось Вите подозрительным, а ранний час, назначенный для свидания, окончательно убеждал его в том, что тут дело не чисто.
Витя любил всё необычное и даже дома самые простые вещи облекал таинственностью. Если мать просила его выбросить в мусорный ящик битую посуду, то Витя выходил в палисадник вечером, рыл в кустах яму и, складывая туда черепки, представлял себя морским пиратом, зарывающим на пустынном острове драгоценный клад. Иногда его выдумки кончались плохо.
В прошлую весну Витя едва не утонул, прыгая по льдинам на Москве-реке.
Сейчас Вите предстояло настоящее дело — разоблачить вероломный заговор Тишина и Кудрявцева.
Без четверти шесть, когда в доме ещё все спали, Витя Матрос вышел на улицу. Бескозырка, сильно сдвинутая набок, лихо торчала у него на голове, обнаруживая кончик красного приплюснутого уха. Полосатая тельняшка брата, перешитая заботливыми руками матери, ловко обтягивала мальчишескую грудь, а пояс с надраенной до блеска пряжкой сиял на животе золотым якорем.
Пройдя несколько улиц, мальчик приблизился к школе и осторожно заглянул во двор. Там было пусто. Дом с закрытыми дверями и окнами казался безлюдным, ко второму этажу была приставлена лестница, на одной из ступенек болталось привязанное ведро с краской, которое, очевидно, забыли убрать на ночь. Вдоль участка чернели ямы, выкопанные для столбов, возле них белели сложенные штабелями штахеты. Нигде не было ни одного человека.
Витя пригнулся к земле и побежал на участок Кудрявцева.
Он обошёл все ямки, приподнял брезент, под которым прятали на ночь лопаты и ящики с инструментами. Взгляд его остановился на старой, рассохшейся бочке, перевёрнутой вверх дном. На этой бочке обычно лежали гвозди и молоток, а во время работы складывалась в кучу лишняя одежда. Витя потрогал ржавые обручи, раздвинул пошире щели между досками. Потом оглянулся, прислушался и полез под бочку.
«Разведка так разведка!» — сказал он себе, устраиваясь в своём тесном помещении и подбирая повыше острые коленки.
Вокруг стояла тишина. Витя прищурил один глаз и, выбрав щель пошире, вместе с бочкой повернулся к улице. По мостовой и тротуару торопливо шагали люди. Изредка с грохотом проезжал грузовик. Время шло… У Вити затекли ноги. Приподняв бочку, он высовывал их наружу и, пошевелив ногами в траве, втягивал обратно.
Наконец на улице послышались знакомые голоса.
Витя насторожил уши и прильнул к щели. Во двор вошло несколько ребят; о чём-то советуясь, они остановились неподалёку от бочки. В то же время дверь дома хлопнула, и оттуда послышался голос Грозного:
— Что это вы, работнички, раненько поднялись нынче?
— Дело есть, — негромко ответил один из ребят.
Витя узнал голос Тишина и напряг внимание. Во двор вошли ещё ребята.
— Сколько всех? — спросил Тишин.
Петрусин пересчитал:
— С нами пять! Кудрявцев будет шестой!
Витя от удовольствия щёлкнул языком.
— А что будем делать? — спросил один из ребят, облокачиваясь на бочку.
— Сейчас узнаешь, — таинственно ответил Тишин.
На улице зашумела машина и, круто осадив у двора, остановилась. Из неё выскочил Алёша:
— Все здесь? Ну, поехали!
У Вити заныло сердце. Теперь уж было ясно, что в этот ранний утренний час задумано какое-то злодейское дело.
«Куда они едут? Вернутся ли сюда?»
И, словно отвечая на его мысли, Алёша громко сказал:
— К началу работы мы должны вернуться.
Ребята полезли в машину. Витя Матрос видел в щель озабоченное рябое лицо шофёра, выглядывавшего из кабинки, и слышал голос Кудрявцева:
— Да ничего, поместимся как-нибудь. Три человека после шлагбаума слезут. Не беспокойтесь, Егор Иванович!
Едва машина тронулась, как Витя, опрокинув бочку, стрелой вылетел на улицу.
— Влево взяла… — пробормотал он, стоя на мостовой. — Сказали — вернутся. Ладно, подожду.
Витя походил по улице, разминая ноги, потом снова залез в бочку. Он сидел долго, прижавшись лбом к щели и сладко зевая. Двор понемногу оживлялся. Прошли на работу два Мироныча, глубокомысленно о чём-то беседуя. Торопливо пробежали старшие школьники. Поздоровавшись с ними на ходу, ушёл по делам директор Леонид Тимофеевич. Хлопотливо прибирая что-то с дорожки, заспешила к дому Федосья Григорьевна.
Двор наполнился школьниками. В доме началась работа — застучали молотки, загремели вёдра.
В бочке становилось душно. Витя свесил голову в колени и заснул…
Глава 52
ТАИНСТВЕННАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ
Алёша сел рядом с шофёром, остальные как попало набились в машину. Егор Иванович недовольно покачал головой и на каждом углу, косо поглядывая на ребят, хмуро спрашивал:
— Сворачивать или прямо?
—
