подала мне руку.
Мы свернули. Переступая скоро и уверенно, дожёвывая, что у неё осталось от «сердца с кровью», наёмница первой ступила на мосток. Заскрипели доски. Перила упали в небольшой канал.
Скрип и тишина.
Век, немного подумав, прошёл по дну.
Я озирался: перебитые жерди на оградах и грязные стены. Ставни как будто были забиты, а двери заколочены.
Эль покликала.
Утоптанная тропка. Простой мосток позади. Скрип дерева и тишина. Покосившие ограды и молчаливые стены: ставни оказались забиты, а двери заколочены. Наёмница покликала.
Но никто не ответил.
Я сглотнул, на глаза попался обломанный кустарник напоминающие ежа. Большая бочка на краю чьего-то огорода. Проломанная дыра в ограде.
Наёмница велела ждать, а сама прошла чуть далше вдоль плодовых деревьев. Я успел заметить, как она поудобней перехватила рукоять меча. Гратц глядел замучено, а великан хрипел. Он все ещё держал нашу поклажу, хотя лицо его уже напоминало восковую маску. Остекленелые, немигающие глаза смотрелись неживыми.
Я сглотнул. Чувствуя тепло, оправил жёванный, грязный мундир. Кивнул. В какой-то момент ноги онемели, но теперь это уже прошло. Я чувствовал, знал, что с ногтями что-то не так. Похоже, в какой-то момент они отошли.
Эль вернулась. Она решительно повела нас в направлении большого сарая: проход здесь был достаточно широк, так что даже Век мог укрыться под навесом.
Подобрав где-то киянку, наёмница сама отбила пару досок, устроила своеобразное «смотровое окно». Она начала подтаскивать сено… Но внезапно остановилась. Прислушалась и огляделась.
Эль взглянула на проход… будто впервые его видит… Впервые… Девушка бросила всё и объявила, что мы возвращаемся к краю деревни.
Гратц (который Сам начал сгружать поклажу) воздел пологую бровь. Он пару раз моргнул и сопнул недовольно. Но смолчал.
Мы скоро собрались.
И вновь вышли к шаткому мостку.
Эль с сомненьем поглядела на спешно темнеющее небо. На дома. И, выбрав ближайший, принялась сама освобождать проход. Великана она попросила обрушить мост.
«И зачем? — спросил я себя отрешённо. — Уже ведь выяснили, что вепрь — не дух» [1].
Какая-то мысль крутилась где-то в районе затылка. Но я… никак не мог её поймать.
И усталости отчего-то не чувствовал.
И есть мне совсем не хотелось.
Зато как-то совсем уж тошно было.
Воздух сильно застоялся в доме; и запах сырости… какой-то пыли въелся во всё вокруг. Гратц занялся печью. А Эль решила подбить ставни так, чтобы щель сделалась пошире.
«Сначала нужно обустроить обзор и как-то втянуть великана внутрь. Нужно подпереть чем-то дверь и приготовить еду… Да! Именно в таком порядке… Но перед этим набрать воды».
Что-то хрустело при каждом шаге — и звук мне казался необычайно громким.
Решив присесть, я скоро, как-то слегка нервно смахнул сор с края скамейки. Но непонятная дрожь пробежалась по спине. Я чуть дёрнул головой и повёл плечами. Прищурился: едва различимая дымка, что, казалось, готова была вот-вот исчезнуть, стелилась возле очага.
«Вода в той канаве не годиться. Вероятно, где-то в поселенье должен быть колодец».
Скрип доски. Наёмница потребовала — и я молча отдал кинжал.
«…»
Великан заменил дверь своею спиной, а Гратц с заметным трудом подтащил одну из двух лавчонок, поближе к огню. Он хотел подтащить и вторую, но на полдороге передумал. Бросил. Эль споткнулась об неё. Она очень понятно выругалась и ладонью столкнулась с окном. Кишка, что заменяла стекло, окончательно треснула.
Фляги уже оказались наполнены, так что довольно скоро послышался знакомый, хотя и очень, очень неприятный «вязкий» аромат. Великан сидел. Гратц тихо помешивал, а Эль стояла у окна. Скрестив руки и упёршись в стену плечом, она напряжённо всматривалась в тёмную полосу двора.
Я расстегнул узкий жилет.
— Они ведь спят днём, — проговорил Гратц себе под нос. — Повезло, что успели. — А после ещё добавил: — Болота старые вокруг — вот и выросли аки скотина.
Эль долго не отвечала. Наконец, она посмотрела на него, но скоро вернулась к щели. Кивнула.
— В лесах они мельче… как я слышала.
— А уши, то уши!.. А глаза! — не мог, не был способен успокоиться Гратц. — Я, знаешь, их совсем близко видел! Вот так вот видел!.. Красные у него глаза!
«Неправда».
— Они видят плохо… — проговорила наёмница. — Всё больше чуют и слышат…
— Да, да! Вот это я и хотел сказать!.. Когда едят, к ним подбираться надо.
— … Они тогда помахивают хвостом…
— Точно, точно!
Их разговор… бессмысленный и неуместный подействовал на меня губительно. Напряжение в затылке усилилось. Плечо моё чуть дёрнулось. Великан гулко кашлянул.
— … Вот ведь… Скотина! — гневно выплюнул Гратц.
Стражник едва не выронил палку. Поймал, но обжог кончики пальцев. Дуя на них, стражник вновь взглянул на грязную, изрубцованную спину великана.
— Ты слышишь⁈ Тебе говорю между прочим! Какой дурак в своём уме полезет на вепря? С палкой! А⁈
Полудух не шелохнулся. Он всё так же сидел, и ладони его всё так же упирались в колени.
Я хотел что-то сказать…
«ПУСТЬ РЕЖЕТ!» — припомнился мне фрагмент ночного разговора. Гратц уже назвал наёмницу не слишком умной женщиной, та пригрозила укоротить его на голову, и весь разговор опять начался сначала. Я уже подумывал вмешаться, когда великан подал голос: «Реж!» — «Но… сказать-то просто, но… я ведь не лекарь», — тут же принялся юлить бывший стражник. — «Как-нибудь сделаешь».
— … думаю, ещё день до Трувы.
Это был голос наёмницы… И говорила она серьёзно.
— То есть, — переспросил я. — Получается, мы ВСЁ РАВНО идём на болото?
— У-у-уу! — выдал стражник. — Всё то же представленье?.. Смолчать не можеТЕ, да?
Наёмница смерила его тяжёлым взглядом. Она ответила мне очень спокойно. Настолько, что это даже выглядело странно.
— Господин Мизен, мы продолжаем движенье, как было записано в договоре.
В затылке будто что-то отпустило. Шестерни сошлись, закрутились. И мысль, что так долго ускользала, разом предстала вся… Такая очевидная и пугающая.
«Мы же день бежали вперед по валу!»
Век кашлянул раз. Другой раз. Ударил костистой рукою по грудине. Он сопнул и вновь вгляделся в темноту. Я почувствовал, как скоро потеют ладони.
— Но мы… — Ноги сами заходили, так что я даже привстал. — Здесь же ВЕПРЬ! Зачем мы идём в посёлок⁈
— В общем-то, верно, — не смог сдержаться Гратц.
Он так же как и я с подозреньем взглянул на наёмницу.
— МЫ уже давно в его угодьях, — холодно чеканя каждое
