они? Кто те люди, которые уже сегодня могут с гордостью, пусть не сказать что-то, но посмотреть в глаза предкам⁈ Отвечу! Это Корвин из рода Выдр, это Гранд из рода Саблезубов, Роб и Бриг из рода Коршунов, это… — перечислил, показывая булавой на каждого в толпе, всего шестнадцать человек из двадцати двух ходивших на червей с Улафом, двое из них обрели тотемы, восемь умения и шестеро погибло, — Выйдете из толпы, и встаньте рядом со мной ибо вы этого достойны! — вот здесь две трети глав из Малого совета перекосило по-настоящему. Переглядывались друг с другом, вид, как у загнанных в угол зверьков. Получалось не они таким хитрым образом призвали меня к ответу, чтобы в итоге избежать кар со стороны лэрга Турина, а я верховодил и вел себя, как владетель, имеющий право карать и миловать, — И вместе с ними пусть выйдут и родители Эмбера из рода Белок, Истана из рода Черных лис… — перечислил погибших.
Минут пять-десять суеты, и вот на помосте, полностью отвечая моим замыслам замерла шеренга из шестнадцати человек, а родственники мертвецов встали чуть в стороне, держась кучей.
— Вот не шестнадцать, а двадцать два смельчака, шестеро из которых сейчас смотрят из-за стола Кроноса и присутствуют здесь, стоят рядом родителями! И вы почтенные расправьте плечи, и с залуженной гордостью посмотрите по сторонам и вниз! Именно в вас всех свет и соль Народа! Расскажу тем, кто не знает, ибо был глух и слеп. Эти воины, несмотря на юный возраст, доблестно сражались в темных и мрачных подземельях с Собирателями душ! Не ради злата они проливали кровь и теряли товарищей, а чтобы Народ стал сильнее! Цельные, сильные духом и телом, именно они — это Народ! И да, идя сегодня на Совет, я в первую очередь хотел поднять вопрос о награждении героев. Но видя весь этот цирк, это прямое нарушение Заветов, понял… Плевать я хотел на мнение хрычей, которые харкают на предков! — выдохнули все, кто с яростью, кто с ужасом, а кто и довольно, — Они поняли, что я хотел вознаградить героев, заставить их растрясти мошну, подняв этот вопрос, и испугались за свои богатства, как будто золото жрать собрались в лихие годины, — «Мроки! Мроки!» заорал кто-то в толпе, и вот пусть попробуют опровергнут, — И поэтому я награжу всех сам! Своей рукой! Добывшие тотемы получат от меня по двести золотых. Умения — по сто, остальные смельчаки — по пятьдесят. Норг! — тот принес заготовленные кошели и сверток, я же стал вручать, когда закончил, то заревел диким зверем, — А теперь трижды почтим героев! Аррас! Аррас! Аррас! — первыми ожидаемо включились гвардейцы и легионеры, а затем и толпа. Клич был имперским насколько, насколько могла быть Империя. Но его орал воодушевленно практически каждый на площади. Не отставали и главы родов, и коллаборационисты, и сепаратисты. Им ничего не оставалось, как выпучивать глаза от усердия, рявкая: «Аррас, аррас, аррас!».
— А еще, приглашая сюда почтенных отцов и матерей погибших героев, я хотел лично сказать им слова благодарности прилюдно и поклониться, — отвесил поклон, как старший младшим, — Вы не менее достойны стоять здесь, а где-то и более! Потому что смогли сделать то, чего не смогут многие и многие на этой площади! Вы вырастили настоящих сыновей Народа! Готовых рисковать жизнями ради него! Чтобы в трудный час, в лихие годины у Людей было средства противостоять любому злобному врагу! И ваши дети, как всякие первые, первыми же шагнули в вечность… И должны остаться у каждого человека в сердце, если он человек! Понимаю, золото не поможет вам хоть как-то скрасить невосполнимую утрату… Но вручаю каждому по сто пятьдесят золотых, чтобы эти деньги помогли в нелегком деле воспитания других сыновей и дочерей! Вырастить настоящих представителей Народа, за которых гордость просыпается в душе. А не… — обвел притихшую толпу мрачным взором, — Произносить не буду. Стыдно, — повернулся вновь к родителям, — Все вы можете обращаться ко мне за помощью, и я сделаю все в моих силах. И да, на свои средства я воздвигну на территории парка стелу, где будут выбиты золотом имена ваших сыновей, чтобы не угасала память о них. Затем там появятся и другие, других героев, но ваши будут первыми! Делаю это еще и для того, чтобы молодые иногда приходили подумать, вдохновиться правильными вещами, а только дурными забавами. И да будет так!
— Будет! Будет. Будет… — эхом раздалось по толпе.
Главы Великих родов готовы были сожрать тех, кто предложил вывести глэрда перед толпой и призвать к ответу.
Меня учили делать революции в информационных сообществах. В тех, где никто никому не верил и там, где слово, как и предки, мифы, легенды ничего не стоили, но и тогда я успешно сдавал зачеты. Основные методы с древних времен ничем не отличались, кроме средств, но это точно так же, как жарить мясо на сковороде или используя новейшую плазменную панель. Адаптацию я провел, а действовать в такой дремучей среде — благодать.
Теперь точно работа с молодняком и беднейшими слоями населения у «авторитетного старшинства» будет затруднена. Парней и Улафа, действительно, никто не чествовал. Да, сейчас могут подтянуться остальные главы и где-то подтянутся, вот только эффект будет иным, даже дай они больше в десять раз. Более того, плачущие матери погибших, с трудом сдерживающиеся отцы, навсегда запомнят этот миг. Выжгут на всю оставшуюся жизнь. Потому что для них это самое большое событие. Значимое. Пусть к жизни здесь отношение гораздо более простое, чем в Земном Альянсе, которое можно было обозначить: «умер и умер», но вот к памяти относились ревностно. Там же, наоборот. И вполне возможно это убережет их семьи всего через несколько месяцев от гибели.
Главы совершенно не понимали происходящего, все пошло не по их сценариям и лекалам, обвиняемый даже и не думал оправдываться, то есть, действовать в заданных ими рамках. Что сейчас их останавливало, пока не поздно прекратить представление? Несколько козырных карт в рукаве, как они считали, впрочем, и я не позволил бы.
Теперь дальше. Еще плеснем керосина и вколотим клин.
— Я упомянул всех, однако специально прошел мимо главного героя, чтобы выделить его. Потому что вряд ли сделанное им можно переоценить. Он первый среди равных! Улаф Безжалостный глава рода Медведей, подойди и встань рядом со мной! — недоуменный, какой-то трогательный в своей беззащитности взгляд косолапого,
