с собой «иглы-бабочки». Мы о таких даже и не слышали в то время, а враги наши активно использовали в то время.[485]
Отношение к местному населению в воспоминаниях описывается как настороженное. Так же, как и в Афганистане, медицинская помощь принималась с благодарностью, но это совершенно не означало, как пишут бывшие медсестры, что налаживались дружеские отношения. И поэтому Чечня не называется, как правило, своей/родной/российской территорией, на которую напали враги: «чужая республика»,[486] «боевая и враждебная Чечня».[487]
Однако также женщины считают важным описать не только эпизоды проявления неприязни, но и те ситуации, когда местные жители проявляли дружелюбие, радушие. Сегодня им важно показать, что медики выше вражды и видят конфликт с точки зрения общечеловеческих ценностей. Следует отметить, что в текстах воспоминаний специально не отмечается религиозное различие воюющих сторон, также не подчеркивается в этом отношении преимущество православного христианства.
Вера в Бога
В числе тех, кто решился на публикацию своих воспоминаний, по большей части медсестры, участвовавшие в военном конфликте в Чечне, пишут о вере. На это влияло как изменение отношения к религии в постсоветской культуре конца девяностых, так и сложность боевых условий, в которых находились медсестры.
Когда проезжали Самару, увидели на железнодорожных путях женщин. Они стояли на коленях и молились вслед уходящему эшелону. Заметив в окнах девичьи лица, застыли в изумлении. Тогда впервые стало страшно — что приготовила каждому судьба?[488]
Те, кто указывает, что основной опорой в сложной реальности войны для них была вера в Бога, тот факт, что остались живыми, объясняют промыслом Божьим.
Во время службы со мной была икона Божьей Матери. Она всегда лежала со мной в моем блокноте. Господь очень укрепил нас в вере.[489]
Я думаю, что если человек морально устойчив, развивался правильно, ему не нужна никакая поддержка со стороны. Он со всем может справиться сам… Мне помогал Бог. Он хранил меня — я всегда шла ровно по жизненной дорожке. Живая вернулась с войны, меня там не ранило…[490]
Материалы воспоминаний также позволяют увидеть, каким образом православная культура влияет на осмысление ситуаций морального выбора. На первый план выходит концепт христианского милосердия.
Мучения, боль, смерть совсем молодых мальчишек окружали нас повседневно. Работали без отдыха днем и ночью, раненых поступало много. Наше милосердие не знало границ.[491]
А ведь главные принципы Этического кодекса медсестер — гуманность и милосердие. Но кто, скажите, сегодня включает на работе сердце?[492]
В опыте рефлексии о моральных дилеммах можно видеть, что требовались определенные духовные усилия, чтобы проявлять милосердие к врагу, который проявлял жестокость и коварство.
Не могу я, не имею права обвинять эту действительно очень добрую душевную санитарочку, что она простить чеченцам свою поломанную жизнь не может. Но и пацана этого искромсанного мне жалко. Не виноват он, что его сородичи тупым ножом горло русскому солдату пилили.[493]
В понимании особенности своей профессии практически все медсестры осознают историческую связь с институтом сестер милосердия, возникшим в России еще в середине XIX в., и, возвращаясь к военным событиям в своих воспоминаниях, они пишут о милосердии как о главном моральном качестве медсестры, трактуя его скорее в христианском контексте. В рамках православной культуры милосердие понимается как «особое чувство, которое имеет своим источником Бога и которое выражается в доброте, благожелательности, сострадании к ближним, в долготерпении к согрешающим и прощении обид врагам».[494] При этом раскрывая содержание этого понятия, отмечается, что речь идет не только о помощи телу, но и о помощи духовной. То есть недостаточно просто накормить или лечить, нужно еще «наставить на путь истины заблуждающегося, отвлечь человека от греха, исправить порочного, утвердить колеблющегося среди искушений, утешить скорбящего, снисходить к немощам слабых».[495] Концепт милосердия очень важен в опыте рефлексии медицинских сестер, так как позволяет им подчеркнуть их особую миссию на войне: не только оказывать медицинскую помощь, но поддерживать духовно, морально. Также этот концепт является универсальным моральным основанием в практиках оправдания морального выбора.
Память о войне
Медсестры вспоминают о военных конфликтах в новой реальности, когда уже освоены новые ценности и переоценено советское прошлое. Для них очевидно, что память о войне в Афганистане и Чечне хранится только ветеранами — непосредственными участниками этих событий. Несправедливым бывшие медсестры полагают статус этих конфликтов — забытые войны.
Мы вернулись из «страны чудес» обожженные солнцем не только в прямом, но и в переносном смысле. Мы — лишь малюсенькая частичка людей, которые побывали на войне в то время, когда основная часть народа жила, как обычно… И поскольку миссия наша в Афганистане так и не была до конца определена, на всех уровнях власти и идеологии попытались забыть о ней как можно скорее.[496]
Психологически и морально бывшие медсестры во многом до сих пор чувствуют себя отличными от тех, кто не был на войне. Они травмированы и много говорят о страхе, о том, что долго привыкали к спокойной жизни. А также отмечают, что на родине нередко встречались с настороженным к себе отношением.
Первоначально я была словно контуженная, просто не в себе. По ночам часто кричала: «Подавайте раненого!» [курсив автора. — Е. Ч.]. Было очень тяжело.[497]
Меня, например, дважды не взяли на работу, узнав на собеседовании, что я служила в Чечне. Однажды, когда муж учился в ординатуре имени Бурденко, к нам в гости пришли его ребята, те, кто учился вместе с ним… Прощаясь, после приятно проведенного вечера, они признались: «Ребята, вы такие классные! Спасибо вам. Мы думали, кто побывал в Чечне — другие!» [курсив автора. — Е. Ч.].[498]
Сегодня они задаются вопросами о том, почему так плохо были готовы войска к боевым действиям, почему было отсталым медицинское оборудование и несовременными медикаменты. Очевидно, что женщины продолжают помнить молодых призывников, которые погибли у них на глазах. Но особенно, если гибель была случайной: от собственного неумения, инфекций и просто трудностей акклиматизации. Такие жертвы военных конфликтов они считают несправедливыми.
Как показало изучение текстов воспоминаний медсестер, в своих моральных установках женщины ориентированы на нравственные ценности советской культуры, которые остаются для них значимыми. То, что о военных конфликтах в Афганистане и Чечне помнят только
