снежный буран, облюбовавший середину катка. Мир изменился. Мир больше не заботился о нём. Нечто несущее скребущую боль, вторглось в воспоминания юности, желая стереть их подчистую.
Без воспоминаний реальность лишится смысла. Превратится в бесконечное испытание для разума. Сведёт с ума, ибо человек соткан из прошлого.
Буря враждебна к нему. Горячий снег впился в лицо. От кусачих заноз не укрыться. Противостоять можно только не выказывая страха. Стиснуть зубы и двигаться вперёд.
Ландшафт полностью изменился. Патриаршего пруда больше нет. Теперь он скользит по пустынной поверхности замёрзшего моря. Тревожная тишина не сулит ничего хорошего.
Его обогнали трещины, разбегающиеся по синему льду. За спиной нарастал многоголосый рокот. Море разом пришло в движение. Гигантские глыбы вставали на дыбы, с грохотом уходя на дно. Внезапно лёд под ногами рассыпался на мельчайшие паззлы. Зимняя одежда превратилась в камень, идущий на дно неисчерпаемой пустоты. Над ним смыкались мегатонны воды. Поверхность отдалялась всё дальше, свет уступал место тьме. Воздух в лёгких испарялся, он уже чувствовал прикосновение смерти на своём горле.
Пространство вокруг внезапно озарилось сотнями светлячков. Подводные огни надвигались, сжимая диаметр кольца подобно удавке на шее приговорённого к повешению. Медузы?! Нет! Книги!!! Это невероятно! Настоящие книги в твёрдых и мягких переплётах. Чёрные и цветные, толстые и тонкие. Они кружились в безумном танце в окружении слепящего ореола на фоне непроглядного мрака. И всех их объединяла одна жуткая особенность. И это не хищные полуприкрытые глаза мертвецов, которые он уже мог разглядеть, отнюдь нет. Это клацающие пасти с полными рядами точёных как лезвия зубов, изголодавшихся по человечине.
Когда первые пожиратели сжали на лице капканы-челюсти, он зашёлся в последнем крике…
…Спираль гипнотизёра обернула последний круг, и калейдоскоп ужасов остановился. Не быть ему космонавтом. Тошнило как при девятибалльном шторме (в котором он никогда не был). Реальность поместилась в распухшую, зажатую в тисках голову с третьего раза. Темно. Сверло уже разобралось с черепной коробкой, сейчас начнёт бурить полушарие и…
Изо рта вырвались рвотные массы. Каждый спазм отдавался в груди детонацией всех болевых точек организма.
Он добрался на четвереньках до душевой кабины, дабы оставить на поддоне остатки рвоты. Грудная клетка содрогалась от холостых сокращений. Он пуст как свинья-копилка нетерпеливого ребёнка. На затылке адским пламенем горел трофей, полученный при падении. Пальцы сухие, крови вроде нет. Предположительно сотрясение мозга. Неприятности к нему так и липли. Впрочем, они с лихвой компенсировались успехом в любви.
Он облил очаг боли холодной водой, зажав в зубах полотенце. Прополоскал рот, после чего дополз до кровати, где в джинсах лежал телефон. Семь вечера?! Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Он смог подняться со второй попытки и то, опираясь на кровать. Подождал, когда спальня прекратит вращение, слушая феерию дождя за окном. Медленно влез в футболку-поло. Натянул джинсы на голое тело, и шаг за шагом проделал путь до двери.
Сильный ветер сшибал с ног, делая одну подсечку за другой. В море бесчинствовал древнегреческий Борей. В сравнении с его неукротимыми плясками шабаш бородавчатых фурий покажется заправскому ханже утренником в детском саду. На глазах Андрея повторялся библейский сюжет о всемирном потопе. Море смещалось в сторону суши, береговая линия потеряла прежние очертания. Один неверный шаг мог стоить ему жизни. Не пляж, а минное поле в зыбкой трясине.
Бунгало Эльзы всё отчётливее вырисовывалось в неподвижном сумраке. В то время как он прохлаждался без сознания, она имела полное право уехать в гостиницу. Он подвёл их, не сдержал обещание вернуться.
Шишка на затылке всё объяснит. Они обнимутся и проживут сообща добрых полвека, изредка ссорясь по мелочам, чтобы жизнь не казалась чересчур идеальной. Народят детей, заведут лохматую псину, в общем, будут каждый день встречать с улыбкой. Эльза станет его Первым Читателем, и он посвятит ей все свои книги. Нелепая случайность не испортит возникшие между ними такие тёплые отношения.
Частые молнии озаряли серебром дефлектор на каминной трубе. В такую погоду плед и какао перед зажжённым камином пришлись бы весьма кстати. Он будет выдумывать байки про своё детство, а его семья внимать ему, разинув рты. Истории из детства за кружкой густого какао украсят любой вечер. А когда Софья уснёт, они с Эльзой предадутся неискушённой любви.
Мечты Андрея о розовом будущем прервал звук выстрела, разнесённый по пляжу напористым ветром. Это определённо был выстрел. Гром так не звучит. И раздался он в доме Эльзы.
Позабыв о головной боли, он бросился к дому. Дёргал, как помешанный за ручку, молотил кулаками по двери, не отдавая отчёта в бесполезности своих действий. Дверь внезапно открылась, ему в нос упёрлось горячее дуло.
– А вот и защитник, – сказал Счастливчик. – Ты один?
На него впервые наводили оружие. Ощущение не из приятных. Эта штука могла убить его, не испытывая при этом никаких угрызений. Одно нажатие на курок и проект под названием Андрей Крапивин будет завершён. Незавидная участь.
Он взял себя в руки. Ему не было видно лица человека с оружием.
– Где Эльза? – неужели это бывший муж Эльзы сбежал их тюрьмы, подумал он. А что ещё он мог подумать?
Счастливчик цокнул языком.
– Она не может подойти. Входи, кто бы ты ни был, будем знакомиться.
Андрей свирепо сжал кулаки. Ослабшее тело напряглось для драки.
– Тебе лучше остыть, – услышал он снисходительное шипение. Но не внял совету, а резко нырнул вниз, одновременно сделав выпад. Плечо уткнулось в каменную стену, подменявшую живот неприятеля. Сукин сын попался чертовски крепкий. Последний раз Андрей дрался в шестом классе. Заводила так его достал, что не ответить на унижения было невозможно. По итогу схватки он получил разбитый нос и порванный школьный пиджак.
Вцепившись друг в друга, они рухнули на пол прихожей. Пистолет отлетел в темноту. На этом эффект неожиданности закончился, как и достижения Андрея. Он уступал противнику в габаритах, а также физической силе. И всё-таки дрался,
