применили какое-то новое взрывчатое вещество, — сделал вывод Шенье. Уж слишком сильное поражающее действие у их ракет.
— Новое или старое, а половины солдат я лишился. — Буркнул паша.
— Но вы одержали победу! Султан, несомненно, отметит Вас. — Возразил Шенье. — А потери на войне неизбежны.
Обогнав артиллерию, кавалькада, вслед за войсками, проехала верст пять, когда Гуссейн увидел, что его полки впереди снова развертываются в боевой порядок. Подскакавший гонец доложил паше, что русские впереди снова выстроились и готовятся к бою.
Поравнявшись с войсками, Гуссейн увидел, что русские в четырех верстах снова выстроились точно также, как и утром.
— Что будем делать? — обратился паша к советнику. — Силы у нас теперь почти равные. А если мы еще раз атакуем, то у нас останется войск вдвое меньше. А русские могут опять отступить.
— Предлагаю атаковать не баталиями, а в развернутых редких строях. Тогда русский огонь не будет таким губительным. — Предложил Шенье.
— Один черт, пока мы до русских доберемся, у нас останется меньше солдат. И они нас разобьют. Нужно отступать в крепость, пока мы еще достаточно сильны для обороны.
Словно услышав речи паши, русские драгуны уселись на коней, подскакали на полверсты к турецкому строю, спешились, и принялись обстреливать турок, залп за залпом. Причем, стреляли они не реже одного раза в минуту, что для винтовок было просто немыслимо. А поскольку русские стреляли шеренгами попеременно, на турецкий строй их залпы обрушивались каждые четверть минуты. И каждый залп выбивал воинов аллаха многими десятками, если не сотнями. Стреляли русские с исключительной меткостью.
Паша приказал трубить отбой. Турки, не теряя строя, стали пятиться, ожидая атаки кавалерии, выставив перед собой штыки. А русские догоняли их, продолжая стрелять. Так продолжалось около часа. В конце концов, турки не выдержали и побежали. В погоню за ними бросились гусары, выскочившие из-за спин драгун.
Русские гусары с азартом занялись любимым делом конницы — рубкой бегущего противника. Гуссейн-паша со свитой успел укрыться в крепости. Спаслись от разгрома лишь около полутысячи воинов, из 13 тысяч, вышедших утром из крепости. Вся артиллерия и более тысячи турок попали в плен к русским.
Вечером Гуссей-паша, поднявшись на башню, увидел, что лагерь русских стоит на прежнем месте. На следующий день паша ожидал штурма, однако, русские штурмовать крепость не стали, по-прежнему ограничиваясь полной блокадой.
Полковник Белозеров направил колонну снабжения под охраной двух эскадронов драгун в Коварну. Израсходованный боезапас следовало пополнить.
Для второй стратегической десантной операции российский Генштаб выбрал бухту Кефкен, на черноморском берегу Малой Азии в 120 верстах по прямой от Константинополя. В этой удобной бухте располагалась лишь рыбацкая деревня с одной маленькой пристанью. Но, ближайший к Босфору более-менее крупный порт Эрегли располагался значительно дальше от Константинополя — в 250 верстах. При высадке десанта в Эрегли темп стратегической операции терялся.
Поскольку все уцелевшие турецкие корабли были заперты в Босфоре первым отрядом пароходов, первый отряд парусных транспортов вышел из Севастополя на два дня раньше второго отряда пароходов. Командовал отрядом лично командующий Черноморским флотом адмирал Гейден.
Так что, к турецкому берегу эти два отряда пришли почти одновременно. Ночью с паровых бригов были высажены две разведроты морпехов, которые блокировали все подходы к деревне. Утром пароходы слегка обстреляли деревню и высадили на шлюпках всю бригаду морской пехоты в бухте. Никаких турецких отрядов, кроме береговой стражи, захваченной в плен в блокированной деревне, поблизости не оказалось. К причалу тут же пристыковали малую баржу, затопили ее, затем пристыковали большую и затопили.
В отряд парусников были специально включены самые ветхие из имеющихся на флоте шхун, шлюпов, бригов, фрегатов и линкоров. Последовательно сажая эти корабли форштевнями на мель и притапливая, к середине дня сформировали шесть длинных далеко выдающихся в море причалов. Саперы соорудили переходы между затопленными кораблями. Теперь под разгрузку могли одновременно встать до 12 линкоров, 12 фрегатов, 12 бригов или шлюпов. К вечеру в бухту вошел второй отряд парусных кораблей, доставивший целую пехотную дивизию. За ночь дивизия выгрузилась и утром выступила в поход. Командир Крымского корпуса генерал Дибич лично повел дивизию к Босфору. Командир дивизии полковник Лядов следовал с передовым полком дивизии. По извилистой приморской дороге до Константинополя им предстояло пройти 180 верст.
За двое следующих суток в бухте высадились еще три дивизии Крымского корпуса и тяжелая артбригада. Сразу после высадки полки начинали марш.
Донесение о высадке русских в Кефкене и их быстром продвижении к Босфору Султан получил лишь утром 25 июня, когда головной полк русского корпуса уже прошел 90 верст. Почти половина войск, из тех, что еще оставались в городе, в количестве 6 тысяч пехоты и 2 тысяч конницы, при двух десятках орудий под командованием самого великого визиря Рахим-али-паши в этот же день двинулись навстречу русским, наступающим с востока. В Константинополе осталось лишь гвардейский пехотный полк, тысяча личной стражи султана — бостанджи, городская стража и половина городского ополчения, всего 11 тысяч войск, включая две тысячи артиллеристов.
А 26 июня в середине дня под стенами стольного города империи появились передовые полки Одесского корпуса.
Крымский корпус не встретил сколь-нибудь крупных сил турок до самого городка Анадолу-Фанери, расположенного на восточном берегу Босфор при входе в пролив, рядом с одноименной крепостью, контролирующей своими пушками вход в пролив.
Великий визирь, получив донесение разведки о приближении русских, поставил свой корпус в оборону на развилке дорог в узком дефиле между двумя грядами довольно высоких холмов. Из крепости Анадолу-Фанери, расположенной в пяти верстах, он затребовал к себе половину гарнизона — две тысячи человек.
33. Константинополь.
Получив донесение о высадке русского десанта в Ахтополе, султан Махмуд возмутился такой наглостью и повелел направить к Ахтополю эскадру из всех оставшихся
