командир русской дивизии окружил крепость плотным кольцом конных разъездов, и днем и ночью патрулировавших окрестности. Русские полностью пресекли все возможности Гуссейна связаться с командирами соседних крепостей: Варны, Силистрии и Рущука. Они перехватывали всех направленных Гуссейном гонцов. И никого не пропускали в крепость.
Гуссейн-паша имел четкий приказ султана — оборонять крепость. А в случае, если силы осаждающих будут существенно меньше сил гарнизона, то выйти за стены и атаковать русских. Однако, Гуссейн сомневался. Он знал, что по штату русская кавалерийская дивизия имеет численность всего 8 тысяч человек. Вдвое менььше, чем было у него. Но, что если русские приготовили ловушку? Как только турки выйдут из крепости и вступят в бой, из ближайших лесных массивов тут же выскочит еще одна кавдивизия и отрежет гарнизону пути отхода в крепость? Паша колебался 10 дней. Однако, никаких признаков присутствия еще одной кавдивизии вблизи крепости обнаружить не удалось. И Гуссейн-паша, после длительных совещаний с французским советником майором Шенье, решился.
Ранним утром 14 июня подъемный мост крепости опустился, Тырновские ворота открылись, и гарнизон начал выходить в поле. Гуссейн решил оставить в поле лишь две тысячи ополченцев и расчеты тяжелых крепостных пушек. Малые пушки, 12-фунтовые и 16-фунтовые, которых в крепости имелось 36 штук, он решил вывезти в поле. В качестве полевых эти пушки были тяжеловаты, но необходимое количество лошадей в крепости имелось. Пушки тащили упряжки из шести и восьми лошадей.
Завидев выходящих из крепости турок, командир дивизии полковник Белозеров вывел своих артиллеристов и драгун из лагеря. В первой линии поперек дороги поставил свои четыре батареи легких 3-фунтовых единорогов, всего два десятка орудий, за ними — тридцать два ракетных станка. На флангах расположил драгунские полки, выстроив их в три шеренги. Русский строй перекрыл дорогу почти на версту в обе стороны от дороги, составлявшей ось русской позиции. Гусарский полк полковник оставил в резерве. Саперы и обозники быстро сворачивали лагерь.
Турки выходили из ворот и строились почти два часа. Русские построились гораздо быстрее. Гуссейн, наблюдавший за построением войск с надвратной башни, увидев жиденький строй русских, решил применить наполеоновскую тактику боя. К командирам полков тимариотов, ополченцев и солдат поскакали гонцы с приказами.
Четыре полка тимариоов выстроились последовательно в четыре баталии. В каждой баталии по 200 воинов в шеренге и по 10 шеренг. В пятую баталию построились ополченцы, а в шестую — солдаты. За солдатами упряжки везли пушки. При виде шести стоящих друг за другом четких прямоугольников баталий, сердце Гуссейна возрадовалось. Французский советник майор Шенье, стоящий на башне рядом с пашой, польстил ему:
— Ваш замысел не хуже, чем у самого Наполеона Бонапарта, ваша светлость!
Гуссейн дал команду сигнальщикам. На стене взревели трубы. В баталиях ударили барабаны, задавая воинам темп шагов. Баталии колыхнулись и мерным шагом двинулись вперед. Начищенные штыки, щетинками торчащие над шеренгами, отблескивали в солнечных лучах.
— И выучка войск тоже на должной высоте. — Шенье снова польстил паше и самому себе.
— Неплохо идут, — согласился Гуссейн-паша.
В это время из-за русских пушек вверх устремились многочисленные дымные хвосты. Каждый хвост тянулся за черной точкой снаряда.
— Не знал, что у русских в кавалерии есть ракеты! — удивился паша.
— Ракетные снаряды испытывали во многих армиях, — прокомментировал Шенье. — Но, потом от них отказались. Слишком плохая точность и недостаточная поражающая сила у таких снарядов.
Ракетные снаряды, достигнув верхней точки траектории, прекратили испускать дымные хвосты и устремились вниз. Разорвались они в баталиях, между ними и вокруг них. Раздался сильный грохот разрывов, оглушивший даже наблюдателей на стенах. Сила разрывов оказалась неожиданно большой. Примерно, как у 30-фунтовых гранат. Вокруг каждого разрыва в строях баталий появились «проплешины», образованные упавшими солдатами.
— Черт побери! — Выругался Шенье.
— Иблис их порази! — Присоединился к нему паша.
— Русские снаряды имеют неожиданно мощные заряды. — С большим удивлением отметил Шенье.
Не прошло и четверти минуты, как из русских шеренг снова взвились ракеты. За ними еще! И еще! Скорострельность русских ракетных орудий оказалась очень высокой.
— Нужно атаковать бегом. Иначе наши полки не выдержат такого мощного огня. — Посоветовал Шенье. Паша согласился. Снова взревели трубы. Барабаны перешли на дробь. А баталии перешли на бег, опустив штыки перед собой.
Русские ракетчики продолжали обстрел баталий, постепенно снижая прицел. Но, турки отважно шли в атаку. На необычно большой дистанции в две с половиной версты дали залп русские пушки. Тоже разрывными гранатами. Когда турки пробежали половину дистанции до русских, их артиллеристы развернули орудия и стоящие за ними ракетные станки, подогнали на позиции парные упряжки лошадей, прицепили орудия и покинули поле боя.
— Противник убегает, ваша светлость! — порадовал пашу очевидным наблюдением советник.
Когда до русских осталось примерно тысяча шагов, три шеренги драгун последовательно дали три залпа, неожиданно поразившие многих воинов аллаха, что было совершенно неожиданно.
— Да у них у всех винтовки! — Поразился Шенье.
Русские драгуны, отстрелявшись, отошли быстрым шагом назад на пару сотен метров, где коноводы держали их лошадей, вскочили в седла и поскакали вслед за уехавшими ранее артиллеристами.
— Поздравляю с победой, уважаемый паша! — Отметил очевидный факт Шенье. — Вы обратили противника в бегство. Обрадованный победой Гуссейн приказал подать коней, спустился с башни и, вместе с Шенье и свитой, в приподнятом настроении выехал из ворот.
В поле его настроение испортилось. Вокруг многочисленных мест разрывов русских снарядов, отмеченных неглубокими воронками в грунте, десятками лежали убитые и тяжело раненые солдаты. В крепость, поддерживая друг друга, брели раненые легко. Гуссейн распорядился вызвать из крепости ополченцев и оказать помощь раненым.
— Похоже, русские
