в XX в. над их умами гораздо большую власть, чем над умами клерикалов, и начиная с 1900-х годов, широкие военные и морские законопроекты канцлера перестали вызывать с их стороны оппозицию. В то же время их объединял с консерваторами страх перед все растущим социал-демократическим движением (выборы 1903 г. увеличили число социал-демократических депутатов с 56 до 81). Этой боязни перед социал-демократами да кое-каких незначительных уступок в либеральном духе Бюлову казалось вполне достаточно для того, чтобы привлечь и правую, и левую фракцию немецкого либерализма на свою сторону. На первых порах события оправдали ожидания канцлера; национал-либералы и свободомыслящие соглашались действовать совместно с консерваторами против социал-демократов, и идея консервативно-либерального блока получила осуществление. На выборах 1907 г. против социал-демократов объединились все партии (кроме центра), и они потерпели страшное, небывалое для них поражение: число депутатов сократилось почти вдвое (с 81 до 43), и большинство утраченных ими мандатов разделилось почти поровну между партиями, вошедшими во вновь образовавшийся блок. Зато центр ничего не потерял и сохранил прежнее число депутатов.
Консервативно либеральный блок не мог быть долговечным; между консерваторами и либералами было мало общего по вопросам внутренней политики, несмотря на их общую ненависть к социал-демократам и на общую готовность приносить жертвы на алтарь милитаризма и маринизма. По второстепенным вопросам они еще могли договориться и действовать сообща; к числу таких второстепенных законопроектов, проведенных блоком совместно, относится ограничение наказуемости оскорбления величества только теми случаями, когда налицо имеется заведомая предумышленность, и отмена некоторых из ограничений биржевой игры, принятых законом 1896 г. Более важное значение имело принятие (1908 г.) уже упомянутого морского законопроекта, ускорявшего судостроение, и особенно принятие общеимперского закона об обществах, собраниях и союзах (1907 г.). Этот закон носил явно компромиссный характер, и в некоторых отношениях либералы пошли на него, лишь скрепя сердце. Мы уже видели, что он ухудшил положение поляков, установив обязательное употребление немецкого языка на собраниях в тех местностях, где число «инородцев» не достигает 60 % общей численности населения. Ухудшил он также права собраний и в южных государствах Германии (Вюртемберг, Баден, Бавария), где местное законодательство было проникнуто в этом отношении довольно либеральными тенденциями. Зато в отсталых государствах севера (Пруссии, Саксонии) законопроект ввел некоторые улучшения, допустив участие женщин в политических собраниях и отменив требование предоставлять полиции списки членов союзов.
Договорившись по второстепенным вопросам, консерваторы и либералы, однако, решительно не могли прийти к соглашению по проблемам, которым они придавали большое значение. Первым был вопрос о реформе избирательного права в Пруссии. Старый избирательный закон, изданный еще королем Фридрихом Вильгельмом IV в 1849 г., был уродлив даже для своего времени, а теперь, в начале XX в., был уже решительно архаическим пережитком старых времен. Особенное раздражение вызывал он среди рабочих, которые не могли провести в прусский ландтаг ни одного своего кандидата, хотя на выборах 1903 г. они собрали более 300 тысяч голосов, — почти столько же, сколько консерваторы, получившие в ландтаге 143 депутатских мандата! Уродливость прусского избирательного закона вызывала раздражение не в одной только Пруссии, но и во всей Германии, потому что Пруссия, как самое большое германское государство, оказывала большое влияние и на общегерманскую политику; существует выражение, что «узел германской реакции завязан в прусском ландтаге». Брожение в пользу прусской избирательной реформы существовало уже давно, но особенный толчок оно получило после русских событий 1905 г. В Берлине стали происходить уличные демонстрации (январь 1906 г.) с сотнями тысяч участников, главным образом, конечно, рабочих. Либеральная буржуазия пошла другим путем. Она надеялась добиться своего путем парламентской реформы, и в апреле 1906 г. национал-либералы внесли в ландтаг проект избирательной реформы. Проект, однако, был отвергнут консерваторами при содействии Бюлова. В следующие годы, однако, парламентская позиция либералов стала прочнее. Союз, который организовал Бюлов в 1907 г. между консерваторами и либералами в рейхстаге, обязывал его сделать кое-что и для либеральной половины ландтага. Перед выборами 1907 г. Бюлов даже прямо обещал либералам изменить избирательный закон в Пруссии. Но когда выборы прошли и при содействии либералов были разбиты социал-демократы, канцлер не выказал никакого намерения исполнять свое обещание. Тогда о нем ему решили напомнить свободомыслящие ландтага; в январе 1908 г. они внесли в прусскую палату соответственную интерпелляцию. Ответ Бюлова был, в сущности, не чем иным, как отказом от принятого им на себя обязательства. Канцлер заявил, что для правительства неприемлема широкая избирательная реформа, и единственно, на что оно может согласиться, — это на некоторые частичные изменения, например на предоставление избирательных прав лицам, окончившим курс средней школы, достигшим 25-летнего возраста или занимающимся либеральными профессиями, кроме, конечно, тех, кто имел и имущественный ценз; при этом, по мысли Бюлова, лица, имеющие несколько цензов (возрастной, образовательный, профессиональный, имущественный), должны были получить и несколько избирательных голосов при выборах (множественные вотумы). Такого рода реформа не могла удовлетворить не только социал-демократов, но и либералов. Социал-демократы снова устроили большую уличную демонстрацию (12 января 1908 г.) в Берлине, которая окончилась кровавым столкновением с полицией. Свободомыслящие также заняли довольно непримиримую позицию по отношению к канцлеру. Как раз в начале XX в. в южных немецких государствах осуществилось то, чего они добивались для Пруссии, — было проведено всеобщее избирательное право (в Бадене в 1904 г., в Баварии и Вюртемберге в 1907 г.); и сознание, что Пруссия далеко опередившая Южную Германию по своим образовательным и индустриальным силам, обладала, однако, крайне отсталым государственным строем, было особенно неприятно для образованной буржуазии. За Бюловым продолжали стоять консерваторы, но либералы от него отвернулись, и это было началом распада консервативно-либерального блока. Уже на выборах 1908 г. в прусский ландтаг свободомыслящие заключили союз с социал-демократами, и следствием этого было то, что впервые в прусскую палату прошли представители рабочего пролетариата (в количестве шести человек).
Окончательный удар организованному Бюловым соглашению между либералами и консерваторами нанес правительственный законопроект о финансовой реформе, внесенный Бюловым в рейхстаг в 1908 г. Бюлов придавал законопроекту очень большое значение, но, как мы видели, консерваторы отказались пойти и на ту маленькую уступку, которой требовал от них канцлер в виде налогов на наследства. При голосовании за этот налог обнаружилось давнишнее естественное тяготение друг к другу клерикалов и консерваторов, и консервативно-клерикальным большинством против всей левой половины рейхстага налог на наследства был отклонен. Консервативно-либеральный блок после этого окончательно распался, и это было концом и для политической карьеры самого Бюлова. Возвращаться к союзу с клерикалами он не захотел; это был бы уже поход в Каноссу, и идти на это канцлеру не позволило его самолюбие. Продолжать опираться одновременно и на консерваторов, и на либералов, как показал опыт, также оказалось невозможным, и канцлер предпочел уйти в отставку (1909 г.).
