для блага ребенка мы должны забыть обо всех наших разногласиях?
— Разногласиях? — вскинув голову, я почти ощерилась от циничности его замечания. Как он посмел назвать то, что происходило между нами «разногласиями»????
— Да вены себе хотела перерезать, чтобы сбежать от тебя! — рыкнула я со злостью. — Понимала, что ваше племя словно помешанные — если уж вцепились, не отцепитесь ни за что, и не видела никакого другого выхода! Если бы не та блондинка, которая очень похожа на Настю — мы бы сейчас с тобой здесь не разговаривали!
Прижав руки к животу, я тут же разрыдалась.
— Себя бы убила — наплевать, но ребенка… Ребенка бы у-била тоже…
Столько лет я боролась с самой собой, столько лет держала всё под контролем, не позволяя себе опускать руки и отчаиваться… и когда, казалось, всё уже было хорошо — почти прекрасно — вся моя жизнь в один момент порушилась как карточный домик. При первом же его появлении.
Глубоко задумавшись о своей незавидной доле, я пропустила тот момент, когда меня крепко обняли сильные мужские руки.
— Вот поэтому, — тихо произнёс Этьен, поцеловав меня в макушку, — В нашем мире всё решают мужчины. Самки слишком эмоциональны.
Чуть отстранившись, он протянул руку и приподнял моё лицо за подбородок, вынуждая посмотреть ему прямо в глаза.
Взгляд Этьена был наполнен участием и, отчасти, даже сожалением.
— Ты должна была прийти ко мне и рассказать, что тебя тревожит, — произнес Валуа. — Моя жизнь, жизнь нашего ребенка зависит от тебя.
— И что бы ты сделал? — спросила я, чувствуя, как крупные слезы катятся по щекам. — Снова бы меня изнасиловал?
— Тая, я вынужден был поступать с тобой жестко, — осторожно вытирая мои слезы, ответил Этьен. — Это, возможно, был единственный способ разбудить твоего внутреннего зверя. Ты ведь не человек — и иногда пахнешь как настоящая волчица, только твоя волчица отчего — то прячется, не показываясь наружу.
Я недоверчиво прищурилась.
— Альфы тоже не свободны в своих поступках, — скривился Этьен. — Спроси как — нибудь у Насти о том, как она познакомилась с Кириллом.
Он выжидающе долго смотрел мне в глаза, водя пальцами по моим пересохшим губам.
— Я соскучился, Тая, — прошептал Этьен. — Соскучился по твоему запаху, по твоему мягкому телу. По твоим стонам, когда ты кончаешь подо мной; по твоим утренним смущенным взглядам. Я так соскучился, дорогая!
Его взгляд опустился на мои губы — и я с ужасом почувствовала, как моё тело — против моей же воли — реагирует на его слова.
— Нет, — вырвавшись из его рук, я сделала два шага назад. — Никогда больше!
— Не сейчас, — поправил меня Этьен, с тяжелым вздохом добавляя: — Я понимаю.
По- собачьи склонив голову на бок, он произнес:
— Я не буду тебя торопить. Не буду давить и принуждать. Но и ты позволь мне быть если не мужем, то хотя бы отцом.
— Никто… — мне пришлось прочистить горло, и начать говорить заново — до того тяжело мне было говорить. — Никто не лишает тебя отцовства.
— Я не про эти короткие обязательные встречи, — покачал головой Валуа. — Позволь мне заботиться о тебе, как положено. Не заставляй украдкой переводить деньги на счета Серильо, не унижай этим ни меня, ни себя, ни нашу дочь — возможно, будущую герцогиню.
— Этьен…
— Я ведь не так много прошу, правда? — скривился Валуа. — Долг любого мужчины — заботиться о своей семье. И зачем, скажи, мне всё моё богатство, если моя жена в ожидании моей дочери пользуется милостью чужой стаи?
Я замерла, потому что понимала, что могу так просто согласиться что — то от него принять.
— Это моё право, как мужа и отца, — повторил Этьен. — И это ни к чему тебя не обязывает.
Он кивнул в сторону лэптопа.
— Я мог бы подарить тебе самые дорогие украшения, но драгоценности тебе безразличны. Мог бы подарить виллу или частный остров, но ты вряд ли согласишься принять от меня такой подарок. Так возьми хотя бы эту мелочь… К тому же, этот компьютер собирали специально для тебя — назад в магазин его не примут.
Разумеется, не примут, — подумала я. — И эта хорошенькая машинка будет пылиться где — нибудь в чулане замка Валуа, пока окончательно не станет ненужным хламом… И почему — то мне стало так жалко этот несчастный дорогой ноутбук, что я пораженчески вздохнула.
— Ни к чему не обязывает, — повторил Этьен, расцветая широкой улыбкой.
— Хорошо, — проскрипела я, быстро, а главное, самостоятельно, надевая куртку — не давая таким образом Этьену новой возможности прикоснуться ко мне. Валуа явно раскусил мой манёвр, но предпочёл сделать вид, что ничего не заметил.
— Пойдем, я провожу тебя к выходу, — вздохнул он, вручая мне компьютер. — И я очень надеюсь, что скоро мы станем встречаться куда продолжительней. И не всегда на землях моего кузена.
Альфа Баев, между тем, поджидал меня возле входа в коттедж.
Разговаривая по телефону, он, стоило нам только появиться в дверях, почти моментально свернул разговор и убрал сотовый в карман.
— Брат, — кивнул он Этьену. На что Этьен ответил Альфе зеркальным кивком, и вдруг оказался позади меня.
— Я не желаю отпускать тебя, — тихо произнес Валуа, горячим дыханием обижая чувствительную кожу моей брачной метки. — Но и неволить тоже не желаю. Просто пообещай, что будешь беречь себя и нашу девочку. И что навестишь меня через пару дней.
— Хорошо, — выдавила я, просто потому, что другого варианта у меня всё — равно не было. Ведь, по словам врачей, контакт беременной оборотницы с отцом ребенка — обязательное условие для рождения здорового потомства.
Когда мы уже отошли от коттеджа на приличное расстояние, Альфа Баев, кивнув на компьютер, который я забрала с собой, задумчиво протянул:
— Ухаживает, значит… Давно мечтал понаблюдать за тем, как Этьена начнёт колбасить.
Добродушно усмехнувшись, он покачал головой.
— Помучай его как следует, девочка. Он заслужил.
Я же, если признаться, вообще не хотела никаких отношений с Этьеном. Слишком тяжелые воспоминания выворачивали мне душу, а собственная неуверенность мгновенно привносила разлад в моё и без того шаткое спокойствие. Ведь сейчас, когда всё плохое осталось позади, в прошлом, невольно вспоминалось и другое: то, когда я впервые увидела Этьена в ресторане. Тогда мне показалось, что этот мужчина создан специально для меня. Я, правда, жутко испугалась своего сумасшествия, так некстати проявившегося именно в тот момент, и постаралась убежать… Но что, если бы я выросла в стае как одна из местных девушек? Возможно ли, что тогда и я бы не сглупила, и Этьен не стал бы
