произведено оружие. А что насчет остальных?
Масштаб карты уменьшился, давая более широкий контекст. По улице быстрым шагом шли еще двое помеченных синим людей. Красные пятна: в руках у первого и под мышкой у второго. И огромное багровое пятно размером с рюкзак на плечах у второго.
– А это еще, блядь, что такое? – рявкнул я, тыкая в него пальцем.
– Боеголовка от всепоражающих противокорпусных ракет производства «Инг Системс», вытащенная из оболочки и оснащенная таймером для скрытного развертывания. – Экран выхватил теплое свечение рюкзака, развернул его, прогнал через куб и вывел в другое окно. Плотный, тонкий словно паутина текст спецификации окутал изображение. Следом за ним последовали два новых окна. – Полуавтоматический карабин «Смит-энд-Вессон» в комплектации для спецназа, спектроскоп указывает…
– Забудь о мелкой рыбешке. Что можно сделать с ВПР?
– Контрмеры запущены.
Я наклонился к экрану, пульс подскочил на порядок. Судя по карте, нападавшие были примерно в трех сотнях метров вниз по улице, и шедший первым разведчик уже взломал для них систему безопасности входных ворот. Они могли бы добраться досюда и установить заряд меньше чем за пять минут. Можно только догадываться, какую мощность может сохранить боеголовка, отделенная таким образом от системы доставки, но даже однозначного значения процента от оптимальной мощности более чем достаточно. В своей полноценной форме ВПР – это убийца кораблей: ты выстрелил, и о противнике можно забыть. Ракета может стартовать с любого расстояния вплоть до ста тысяч километров, нагнать свою добычу и в мгновение ока превратить ее в огромное количество измельченного космического мусора. Вручную приставленный к обшивке Дайсона заряд даже при минимуме мощности пробил бы корпус насквозь и превратил внутренности капсулы в раскаленную бурю осколков. А любого человека, находившегося внутри, одновременно поджарило бы и нафаршировало, словно тушеную свиную лопатку.
Значит, сидеть на жопе ровно – не вариант. Если контрмеры не сработают, если древняя хакитектура Дайсона не сможет проникнуть в хищный мозг боеголовки, мне придется выйти наружу и сразиться с этими ушлепками врукопашную.
Я вгляделся в эту маленькую процессию. Они двигались как на разведывательной спецоперации, прижимались к фрактально изогнутой стороне Цереры-драйв, заглядывая на ходу во все углы. Похоже, в этой части города они были чужаками. Даже если бы на улицу кто-то и вышел, жители Вихря не очень-то жаловали общественную активность.
Парни, похоже, этого не знали, и поэтому тормозили.
«Тем не менее, медленно или нет, но они сюда доберутся, Хак».
Оставалась пара минут, или меньше. И примерно тридцать секунд до того, как вооруженный «глоком» передовой разведчик доберется до моей двери и заблокирует меня внутри.
Время принимать решение.
Я бросил взгляд на кровать, из-под которой торчал край «хеклера-энд-коха».
«Дерьмо, дерьмо, дерьмо».
– Где же контрмеры, сука?
На экране внезапно распустился нежно-алый цветок.
Два человечка, нарисованные синими чернилами в самом сердце цветка, исчезли навсегда. Долю секунды спустя накатила ударная волна и слегка ударила капсулу в бок. Пол под моими ногами содрогнулся. На экране я увидел, как фигура передового разведчика слегка пошатнулась.
– Контрмеры приняты, – безмятежно заявил Дайсон.
Я уже двигался. Выхватил ХК, бросился к люку.
– Дверь!
Люк скользнул поперек – я проскочил в него, как только щель стала достаточно широкой. Услышал звук удаляющихся шагов по лестнице. «Ссыкло какое». Я рванул следом. Мельком увидел краешек темной одежды, когда фигура свернула за угол и опустилась на пролет вниз. Я кубарем скатился по ступенькам, подскочил к углу лестничной клетки, еще раз мельком глянул вниз, вскинул пистолет и выстрелил.
БАБАБАХ! Заряд противопехотного измельчителя звенел и рикошетил от металлических конструкций внизу. Кажется, раздался визг. Может, задел его, а может и нет. Я помчался за ним, перепрыгивая через три ступеньки зараз. Выглянул из-за следующего угла, вскинул руку для выстрела…
Что-то резко треснуло у моих ног.
Густой белый клуб дыма. Он быстро поднимался вокруг моих ног и вскоре уже окутал меня, словно внезапно опустившийся туман. Мигательные мембраны опустились на глаза быстрее, чем я успел оформить эту мысль, но я сделал вдох прежде, чем смог сдержать порыв. Почувствовал рвущие горло щупальца газа и начал задыхаться. Я выстрелил сквозь дым, руководствуясь общими представлениями, снова услышал тот же глухой звук выстрела и тот же металлический звон шрапнели о металл. Я ни хрена не видел, из-за мембран зрение превратилось в мутно-желтое, но я и так уже все понял. Цель потеряна. Такие вещи чувствуешь. Раненный или нет, но этот конкретный ушлепок сбежал.
Я опустил голову, потряс ею, крепко зажмурил веки. Не вышло. Газ все равно просочился внутрь и вонзил в глаза крошечные бритвы.
И через минуту мне потребуется сделать новый вдох.
Из горла вырвался рваный рычащий звук. Пошатываясь, я поднялся по лестнице и выбрался из самого густого облака дыма. «Продолжай двигаться, Хак, вылезай из этого дерьма». Еще два пролета вверх, цепляясь за перила на каждом шагу, легкие достигли предела. Я позволил себе сделать вдох, давясь и сильно кашляя, повернулся и тяжело опустился на вершину лестницы. Пульс кулаками барабанил в виски, грудь вздымалась. Я кашлял, я так сильно кашлял, пока слезы не потекли из глаз, а грудная клетка не заболела, словно от побоев.
Наконец спазм прекратился. Я сидел, хрипло дыша, положив пистолет на колени, ствол был еще теплым. Медленно клубящийся дым поредел и рассеялся, открыв мне вид на нижние уровни капсульной стойки. Из-за мембран, слезящихся глаз и всего остального трудно было определить наверняка, но я не думал, что там кто-то ошивается.
Но все равно держал палец на спусковом крючке.
«Пако Семпере, я тебе все твои кишки выну за это».
Какой бы приятной ни была эта мысль, я отбросил ее тут же, как она родилась. Команда фрокеров Семпере не смогла бы провернуть эту операцию, даже если бы от нее зависели их коллективные жизни и сепаратистские мечты. Они едва дотягивали до…
За моей спиной послышались шаги.
Я резко обернулся и вскинул ХК.
– Господи, Хак! Это же я! – Ариана стояла от меня в дюжине метров, одетая в пижаму с дешевым принтом. Половина боевой раскраски была все еще на ней. Увидев направленный на нее дробовик, она вздрогнула. – Какого хрена? Что происходит?
Я опустил ствол. Неопределенно махнул рукой в сторону улицы.
– У нас было несколько посетителей, но они подорвали сами себя. Слушай, копы скоро будут здесь. У тебя есть какое-нибудь снотворное?
Она моргнула.
– Ну да. Пару ночей назад Пит дал мне какую-то сонную бомбу. А что, хочешь?
– Не для себя. – Я прижал большой и указательный пальцы к слезящимся глазам и вытер несколько
