по миру пойдешь побираться? — покачал головой Гурыль. — Не дело это… Думаю, что мы с пацанами сможем сотню наскрести. Если чуханов тряхануть как следует, если у своих поспрашивать…
— Сотню? Ты на эту сотню скоро даже пачку сигаретную не купишь, не говоря уже о водяре. Вон, по талонам бутылки продаются, так что вряд ли ваша сотня роль сыграет. Нет, пацаны, тут деньги посущественнее нужны. Думаю, что тысяч десять нужно будет на лапу дать, чтобы по свободе помотаться. А так… Если нет таких денег, то лучше и не соваться в большие города, — покачал головой Коржев. — Мигом схомутают и на зону отправят. А в малолетке сейчас беспредел ещё тот. Там не взрослые правят, там полупокеры всех мастей собираются. И никому туда идти не посоветую…
Похоже, что пришла пора открывать кубышку. Впрочем, скоро эти деньги и так превратятся в фантики, а так… Если получится меня отмазать, то я на свободе больше дел сделаю, больше сумею помочь людям подготовиться к наступающим «страшным девяностым»…
Я полминуты подумал, а потом кивнул:
— Есть у меня заначка, но это ехать нужно. За Преображенским на пару километров отъедем, и я покажу.
— Заначка есть? — хмыкнул недоверчиво Коржев.
— Вы всё ещё мне не доверяете, Юрий Сергеевич? — я постарался сделать голос как можно более укоризненным.
— Доверяю, но… Всё-таки сумма не маленькая…
— Нам хватит, — уверенно ответил я.
— Ну, тогда залазь обратно, ещё до места добраться нужно! Разговоры потом, сейчас не до них. На дороге возможны патрули, так что Гурылев заделай дерюжку хорошенько! А ты лежи и задерживай дыхание на остановках! — после этих слов Коржев залез обратно на пассажирское сиденье.
— Залазь, рыбка моя! — Гурыль подтолкнул меня обратно к выемке в полу. — Смотри не протухни, а то выкину по дороге.
— Я те выкину! Не гони шибко, фиолетоволицый, не дрова везешь, — я улыбнулся в ответ.
С этим фингалом Гурыль похож на демона японских мультиков про короля обезьян. Я последний раз потянулся до хруста, и укрытие распахнуло свои металлические объятия.
— Эх, пояснил бы я тебе, как старших обзывать… Но сделаем скидку на твою неадекватность.
— Чтобы собаки не учуяли! — перегнувшись через сиденье, Коржев обрызгал дурно пахнущей жидкостью из небольшого баллончика.
Я едва не закашлялся. Ну и гадость же…
Глава 28
Прошло около полчаса бултыханий в скрытом месте и мы прибыли на место. По пути нас никто не останавливал, ни окрикивал, не освистывал. Я слушал шум колес и редкие поругивания Ковалькова, когда машину в очередной раз потряхивало на выщербинах.
Всё-таки в моём времени дорожное полотно было гораздо лучше, чем в конце восьмидесятых. Конечно, стакан с водой не ставили на торпеду, чтобы в пути не расплескать и тем самым подтвердить ровность дороги, но езда без скачек была уверенной. В этом же времени дорога без чертыханий не обходилась.
После того, как меня в очередной раз вытащили из скрытого места, я осмотрелся. Мы оказались рядом с тем местом, где я съехал с дороги, чтобы спрятать деньги. Небольшие пометки остались на своих позициях, поэтому я уверенно показал на малоприметный спуск с дороги.
— Вот сюда нужно съехать, а дальше я покажу, — сказал я Ковалькову. — А лучше будет, если сам поведу. Так надежнее будет, так лучше вспомню и быстрее найдем.
— А ты и рулить умеешь? — хмыкнул Ковальков.
— Чего же тут сложного-то? Крути баранку и нажимай на газ. Тут же кроме как на первой передаче и не поедешь, — пожал я плечами. — Влететь можно в какое-нибудь дерево, или наскочить на пенёк так, что потом без трактора хрен справишься.
— Это да, без особых знаний леса можно в такую историю влипнуть, что ни вздохнуть, ни пернуть, — кивнул Гурыль. — Мы вон по весне на лесозаготовках в такую херобору встряли, что Терёха едва чуть кони не двинул.
— Давай тогда за руль, — кивнул мне Ковальков, а потом повернулся к Гурылю. — Чего у тебя за история была? Терёха — это же Михалыч? Терентьев?
— Он самый. В общем,в марте с делянки под Талицами мы должны были переехать на новое место, ближе к Мостам. Техника уже почти вся выехала, осталась бригада, бытовка и трактор. «ГАЗон» сломался и обещался быть ближе к вечеру. Греться у костра и ждать его никому не хотелось, поэтому попросили Смирнягу закрыть нас в бытовке и неторопясь двинуться на новую делянку. А мы бы в бытовочке потихоньку пару пузырей раздавили и чин чинарем доехали, — рассказывал Гурыль, пока я неторопливо съезжал с асфальта на едва видимую тропинку. — Смирняга закрыл снаружи, подцепил бытовку к трактору, да и поехал. Всё вроде бы хорошо, но бытовка подмерзла и не хотела сходить с места. Он раз дернул, второй раз, а на третий поехал… Вот только примерзший пол-то остался, а бытовка поехала!
— Ого, и как же вы там? — спросил Ковальков.
— А нам чего оставалось? Только бежать за ним следом. Хорошо хоть ехал не быстро, а то мог бы и замотать так. Уже и орали ему, в окошечко махали, да Смирняга не слышал в тракторе. Дул себе и дул. Поорали, поорали, да и начали беречь силы. Хрен ли Смирняге? Он хреначил на тракторе и ни на что внимания не обращал. А нам пришлось устроить пробежку по холодку. Поддерживали друг друга, не давали упасть. Так и трусили два с половиной часа. Потом Смирняге едва башку не пробили, но всё-таки добежали. Терёха тогда еле-еле раздышался. На другой день ходили как будто у каждого к ноге шпала привязана — не ожидали такой физкультуры.
Ковальков хмыкнул, а я представил эту ситуацию и не смог удержаться от улыбки. Вот и отдохнули ребята… Хотели как лучше, а получилось как всегда, через одно место…
Машина послушно шла по лесу, я направлял её в то место, где были спрятаны деньги. Если повезет, то получится выдернуть и Малыша с Коротышом. Хоть Коротыш и сдал меня с потрохами, но всё-таки он свой. Лучше уж я пробью ему «фанеру», но смогу вытащить из каталажки. Лучше накажу сам, а не поломают дурака в заточении.
Обитатели леса смотрели на крадущуюся среди зарослей машину, мелкие пичуги пролетали чуть ли не перед лобовым стеклом. Машина ни разу
