я упражнялась именно с нагретой водой.
Струя горячей воды ударила мертвеца в грудь и отбросила снова на пол, и там уже его перехватил сначала генерал, а потом и Северин. Они вдвоём что-то вытворили, что – я и не поняла, заключили его в какой-то сверкающий кокон, вместе с двумя другими, точнее с тем, что от них осталось, а потом мертвецы раз! – и повалились на пол.
И теперь это уже были те самые мертвецы, которые пролежали в подвале сколько-то времени. Выглядели и пахли соответственно. Я снова закрыла глаза.
- Северин, убери их отсюда, будь другом, - проговорил генерал.
Он всё ещё стоял, прислонившись к стене, тоже белый-белый. Северин кивнул, что-то сделал руками… три тела поднялись и исчезли вместе с ним, впрочем, он тотчас вернулся.
- Сделано, господин генерал.
- Ты умница, Северин. Маркиз де Риньи гордился бы таким учеником.
- Я никогда бы не подумал, что мои знания пригодятся… здесь. Всё было так обычно. Просто деревня на берегу моря.
- В том и дело, что мы никогда и ничего не знаем о том, что нас ждёт. Почему все мы оказались здесь, в такой удивительной компании? Да ещё и с госпожой маркизой вместе. Госпожа маркиза, ваша горячая вода оказалась весьма кстати, - прямое обращение генерала вывело меня из ступора, пришлось открыть глаза. Он смотрел прямо мне в лицо и улыбался. – Никогда бы не подумал, что бороться с нежитью можно таким удивительным образом.
- Я больше ничего не умею, - выдохнула я и села на ступеньку. – Само получилось.
- Очень удачно у вас получилось само, правда, Северин? Ты когда-нибудь слышал, что нежить можно поливать кипятком, как в древние времена врагов со стен замка? Я вот нет.
- Я очень мало слышал, - вздохнул мальчик, – маркиз де Риньи не успел рассказать мне всего.
- Всего он, я думаю, и сам не знал. Но нам рано расслабляться, - покачал головой генерал. – Идём наверх, а сюда нужно вашего целителя – к святому отцу и Жаку. Госпожа маркиза, вы попросите даму помочь? Она не испугается?
- Дуня-то? Она даже Алёнушки не испугалась, - изумлённый взгляд был мне наградой, и я пояснила: - Это здешняя мёртвая особа, которая иногда ходит ночами и всех пугает, а местные её кормят.
- Чем, простите, кормят? – уточнил изумлённый генерал.
- Что сами едят. Пирог там, каша, огурчики солёные, рюмочка. Говорят, помогает, - пожала я плечами.
Поднялась на ноги и полезла наверх. Четыре пары изумлённых глаз ждали меня там – Марья, Меланья, Дуня и Ульяна.
- Кажется, там победили, - выдохнула я. – Дуня, будь другом, спустись, глянь на наших – отца Вольдемара и полковника. Им досталось.
- Хорошо, - та заглянула вниз, и стала спускаться по лестнице.
Генерал появился спустя мгновение после меня из ниоткуда – за руку с Северином и опираясь на трость.
- Ну что, теперь нужно говорить с творцом сего великолепия, - сказал он. – Если всё верно, то он должен поджидать нас снаружи.
19. Тёмная тварь
19. Тёмная тварь
Я вышла на улицу, и там вправду увидела вяло переругивающегося с Дормидонтом мужика – немытого и обносившегося. Рубаха снизу разорвана и обтрёпана, шапки на голове нет никакой, лапти драные, штаны перемазаны в земле.
- А я что? Я ничего. Отстань, а? И так жизнь не мила, и тут ты ещё, да не один, а с пришлецами этими, - бормотал пленник.
- Вот и стой, сейчас отец Вольдемар покажется – и скажет, что ему от тебя было надо, - отвечал Дормидонт.
- Да стою я, стою, - вздыхал тот,
Со стороны горелого забора подтянулись люди – очевидно, местные. Как же, как же – что-то ведь происходит, мало того, что пожар был, солдаты из крепости подошли, и вот теперь ещё местного жителя зачем-то средь бела дня из дому выдернули и привели. Смотрят с любопытством, грызут калёные орехи, сплёвывают скорлупу под ноги. Сейчас наорать или погодя, чтоб не мусорили? Или переживу? Так-то мусор органический, до весны если и не перегниёт, то поуменьшится.
Протолкалась Пелагея, обшарила меня взглядом – мол, что у тебя тут снова стряслось, болезная?
- Ты, Валерьян, хоть бы лапти новые сплёл, что ли, как не стыдно людям показываться, - звонко и зло проговорила Ульяна из-за моей спины.
Тот обернулся, глянул на нас… я всего лишь на мгновение встретилась с ним взглядом, и меня чуть не затянуло в омут – глубокий, страшный, ему не было названия и из него не было выхода. Ничегошеньки себе!
- А зачем его привели? – спросил бойкий молодой голос откуда-то из-за чужих спин. – Чем не угодил?
- Он же безобидный, только квасит, как не в себя, - поддержали заводилу.
- А почему не позвали отца Вольдемара? Он скажет, что Валерьян безобидный.
- Скажешь тоже, Васька, безобидный, - не спустила Ульяна. – А Дарёнку с Настёной бить по пьяни? Можно, да?
- Молчи, долгоязыкая, много воли взяла, вот Демьян Васильич вернётся, я ему про тебя всё скажу, - пробурчал защитник пьяниц.
- Ну-ну, попробуй, - закивала Ульяна. – Сильно удивлюсь, если Демьян тебя послушает. А то ещё и спросит – сколько ты нынче рыбы продал. Больше, чем о прошлом годе, или меньше. И почему у тебя забор кривой, и крыша прохудилась. А то зима на носу, кто малышню твою будет лечить, когда станут мёрзнуть да сопливить? Особенно если ты снова Дуняшу обругаешь нехорошими словами?
- Что хочу, то и говорю, - теперь я разглядела этого Ваську – бугай лет так тридцати, здоровенный, сильный. – А вас, баб, учить надо, вы ж иначе не понимаете.
Я искренне пожалела его жену и детей, уж наверное с такими взглядами мужа и отца дома им живётся несладко.
- Тебя бы кто научил, - презрительно фыркнула Ульяна.
- Бесноватая, - Васька сплюнул и высыпал через забор на мою территорию ореховую шелуху из здоровенной ладони.
- Эй, как там тебя, Василий, - тут уже я не стерпела. – В штаны себе насыпь, если больше некуда! Я тут, понимаете ли, убираюсь, а он будет мне скорлупу под ноги сыпать.
-
