практически пустой коридор, освещенный парой мелких кристаллов. На стенах белой и чёрной красками были намалеваны какие-то мифологические сюжеты, но не было никаких сил их разглядывать. За коридором ещё один. Такой же пустой и практически темный. По обеим сторонам я замечал комнаты без дверей. Они тоже либо пустовали, либо были минималистично обставлены для проживания, вероятно, паломников. Похоже, что плакальщики населяют только малую часть храма. Но вот мы дошли до развилки, за которой начиналось жилое крыло здания. Здесь даже немного сохранился древний антураж. В нишах стен попадались статуэтки или огромные пузатые вазы. Все это плакальщики обильно украсили своими символами, ленточками, бусинами, монетками, подвешенными за дырочки в центре, и прочей ритуальной дребеденью. Если честно, мне это казалось довольно уродливым проявлением человеческой натуры. Навесить, набросать как можно больше. Думаю, эти статуэтки смотрелись бы лучше без стараний плакальщиков украшать все и вся. Хотя, может быть, это вовсе не украшения, а метка. Моё. Не трогать! С теми же целями медведи оставляют на деревьях борозды когтями, а собаки метят кусты.
Тяжелым испытанием стала лестница. Впрочем, у нас все последние недели — одно сплошное тяжелое испытание. Пришлось подняться где-то этажей на десять, а потом снова коридор.
Из потока мрачных мыслей меня выдернул образ, за который даже мое уставшее сознание умудрилось зацепиться. Это была картина, занимавшая добрых четыре квадратных метра на развилке двух коридоров. Все хотели пройти мимо, но я остановился.
— Эй, самоучка? — отреагировал на мой поступок Хастл. — Ноги не держат уже?
— Дайте ему пару минут, — ответила за меня Гелла. — Это важно.
Да. Важно. Давненько у меня не возникало ощущения колдовского дежавю, а сейчас опять воспоминания Касаара зашевелились где-то в глубинах подсознания. Картина изображала шестерых человек. Магов древности, полагаю. Четверо мужчин и две девушки. Хотя, возможно, кто-то из них был перевертышем или робоскелетом. Одного из чародеев я сразу узнал. Это, собственно, был Касаар. Рядом с ним стояла невысокая девушка, которую я мог видеть в крипте под моими руинами. Касаар был здесь.
Что еще привлекло мое уставшее внимание, так это лица магов. Обычно на картинах и статуях бывших владык недобитого мирка изображали либо радостными, либо величественными. Но здесь я видел мрачные, сосредоточенные лица. Девушка в центре так вообще кажется напуганной и на грани обморока. Она обхватила себя руками, а короткие светлые волосы были влажными и растрепанными. Эта картина времен последних дней? Похоже на то. Ответ пришел мне в виде смутных образов.
Это место… Чья-то лаборатория и крепость. Внешние стены ещё целы, а сверху возвышаются башни. На небесах видны огненные следы, а над горизонтом поднимается зарево. Касаар был здесь на момент начала катастрофы или даже незадолго до ее окончания. Уже после он отправится к себе, похоронит подругу и начнет готовить моё появление.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Хастл.
Я бы ещё остался поразглядывать картину, но голова уже соображала туго и банально было сложно сконцентрироваться. Не удавалось оседлать дежавю, чтобы от одних воспоминаний меня понесло к другим. Ладно. Нам надо сначала передохнУть, чтобы всем не передОхнуть.
Отправились дальше по коридору, а я все думал о картине. Она прям хорошо сохранилась. Я не приглядывался, но она явно защищена какой-то магией. Ее вешали там с расчётом на катаклизм. Прощальный снимок незадолго до апокалипсиса, когда уже было ясно, что мир летит в тартарары. Надо будет внимательно ее осмотреть. Возможно, на ней или рядом есть какие-то подсказки.
Покои для опасный гостей звучало довольно мрачно. Я ожидал, что нас ждет помещение тюремного типа. По итогам дверь с решеткой там была всего одна и та на входе. Ее стерег единственный охранник. Плакальщик лет пятидесяти, вооруженный коротким копьём, мечом и несколькими цельнометаллическими арбалетами. Видимо подыскали пенсионеру работу попроще. Однако дожить в этом мире до преклонных лет — непростая задача. Мужик либо очень везучий, либо настоящая машина смерти.
Внутри нас ждало множество полутемных комнат, несколько коридоров и слабенько работающий фонтанчик в центре. Не сказка, но после адского марш-броска любое удобство казалось неземным блаженством.
Вскоре, пыльный и еле живой, я прямо в одежде упал на жесткую кровать. Меня накрыла волна болезненной агонии. Так всегда бывает, когда ложусь после сильного переутомления. Первое время становится не лучше, а хуже. Нужно дать телу переварить это поганое ощущение.
— Давай я сейчас вколю тебе успокоительное и ты быстро уснешь? — предложила Гелла.
«А если плакальщики до нас докопаются?» — мысленно спросил я.
Было серьёзное опасение, что орден предложит им сделку. Мол выдайте чужаков, отрекитесь от магии и мы вас простим. Не простят, конечно. Однако развести и стравить с нами могут догадаться.
— Я буду настороже. Кроме успокоительных у меня есть энергетики, помнишь? Разбужу тебя, если будет что-то подозрительное.
«Ладно. Тогда давай».
Шею легонько кольнуло и от неё по телу начала расходится тёплая волна успокоения. Боль в мышцах ослабевала.
Когда я уже почти заснул, то на огонёк заглянул Первый. Пришлось сквозь дрему попросить его подключиться позже. Наконец-то сон. Глубокий, черный, пустой.
Очнулся я, кажется, мгновенно, но был другим человеком. Мысли снова заполнили черепную коробку. Эмоции тоже нахлынули. Резня плакальщиков, самоподрыв Скейла, бой с кавалерией, марш сквозь бурю, армия на хвосте и сотни игл от летучих тварей. Все это закрутилось в одном ощущений. Таком сильном, что хотелось кричать «хватит»! Надоело ходить по краю и летать за краем. Нет больше сил считать трупы союзников и врагов. Все это какое-то безумие нет ему конца!
В форте у меня была хоть какая стабильность между рискованными рейдами. Сейчас все просто рассыпается на части, падает в бездну и…
— … я никак не могу ничего поймать в полете!
Вдруг понял, что уже выкрикиваю мысли вслух и, наверное, со стороны похож на полного психа. Благо говорил по-русски.
В дверях появилась Гелла. Ее вид меня немного успокоил.
— Как же хорошо, что ты не человек, — вздохнул я. — Могу быть уверен, что хотя бы ты не сломаешься.
— Я не сломаюсь, — с улыбкой пообещала она. — Судя по моим ощущениям, звукам и запахам в храме что-то около двух-трех сотен человек. Точнее сказать не могу. Охранник меня далеко не выпускал.
— Сколько я проспал?
— Десять с половиной
