водой.
— А я-то как надеюсь.
— Вы мне нравитесь… — Она продолжает, мои брови ползут вверх. Фыркает и отмахивается. Бьет по самолюбию, конечно. А вдруг я уже размечтался? — Как человек.
— Ну хоть кому-то я нравлюсь, как человек, потому что Градский…
Договорить не успеваю. Краем уха сначала слышу стук каблуков, а потом на мое плечо ложится и сильно сжимает чья-то рука. Вскидываю взгляд и встречаюсь с глазами своей Агаты.
— Какая неожиданная встреча, а говорил, что у тебя важное совещание, — она улыбается ехидно, сначала внимательно-внимательно сканирует Анфису, а потом только бросая в мою сторону уничижительный взгляд.
Я давлюсь водой, как раз сделал глоток и начинаю кашлять.
Черт, откуда она здесь?
— Привет, — поднимаюсь со своего места и целую ее в висок, слегка приобнимая. — Это и есть совещание. Просто неформальное, — усмехаюсь, но мои слова ни капли не убеждают Агату. Она смотрит на Анфису так, словно застала меня с любовницей и готова закатить скандал прямо здесь.
Не скажу что мне не нравится ее ревность.
Признаться честно, я вообще не помню чтобы она меня когда-то ревновала, потому что я поводов не давал. А сейчас вот смотрю на ее плотно сжатые губы и прищуренные глаза и оторвать взгляд не могу.
— Пообедаешь с нами? — спрашиваю.
— Конечно! — отвечает без заминки и опускается на мягкий диванчик рядом со мной.
За столом на мгновенье повисает тишина. Я с трудом сдерживаюсь чтобы не рассмеяться. Рука ложится на бедро Агаты, поглаживаю ее, успокаивая.
— Так что у вас за встреча? Ты собираешься инвестировать во что-то новое? — как бы между прочим спрашивает Агата, внимательно рассматривая Анфису, которая одета в короткое обтягивающее платье и совершенно не походит на делового партнера.
— Нет, мы обсуждаем окончание удачной сделки, — говорю и в этот момент возвращается Молотов.
— О, Агата, — он плюхается на диванчик рядом с Анфисой. Мне кажется, ловит ситуацию моментально. Смотрит на Анфису, думает приобнять, но она поджимает губы, а я хмурюсь и коротко мотаю головой.
Делать вид, что она с ним не нужно. Я в состоянии самостоятельно объяснить жене, что среди моих рабочих контактов встречаются и привлекательные женщины.
— А как давно вы работаете с моим мужем? — Молотова Агата игнорирует. Смотрит на Анфису, сузив глаза, и спрашивает, как профессиональный следователь.
Она ерзает на диванчике. Прокашливает смех в кулак. Отвечает Агате широкой улыбкой.
— Не очень давно, но успела проникнуться самыми теплыми чувствами. Желаю вашему супругу здоровья и долгих лет жизни. А сейчас, если вы не против, мне нужно бежать…
Против выступить не рискую ни я, ни Молотов. Он провожает Анфису, а я пока считаю рваные вдохи Агаты.
Злится. Черт. Накручивает себя.
— Ты доел? — спрашивает гневно, меча глазами молнии.
Я отвечаю спокойно и примирительно:
— Да.
— Тогда поехали отсюда. Такой запах противный…
На самом деле, в запахе духов Анфисы нет ничего противного, но и здесь я тоже не спорю. Агата нервно встает с диванчика. Я бросаю на стол купюру и перехватываю ее за руку на полпути.
Глажу ладошку. Пытаюсь успокоить. Тяну к себе и прижимаюсь губами к виску.
Я обязан выжить. Чего бы мне это не стоило, выживу.
— Не злись, малыш. Это правда наш деловой контакт.
Агата фыркает и дергает руку. Я придерживаю.
Мы вместе садимся в машину на заднее сиденье. Марк ужасно рад Агате.
Выслуживается, уточняет постоянно, подходит ли ей температура в салоне. Не душно ли. Не укачивает ли…
А я тем временем смотрю то на нее, то в окно, и поглаживаю расслабленную ладошку.
Ее понемногу отпускает. Я это чувствую. В итоге она поворачивает голову ко мне. Дожидается, когда посмотрю серьезно (хотя на самом деле, мне все так же забавно смотреть на то, как ревнует):
— Что? — Я спрашиваю, кивнув подбородком.
— В будущем всех твоих сотрудниц первой интервьюировать буду я.
Не могу сдержаться — смеюсь. Тяну ее к себе и целую в губы. Глажу по волосам. Любуюсь. Ну вот как она может допускать, что мне нужен кто-то еще?
— Договорились. — Не вижу смысла спорить. Знаю, что еще немного и к нам вернется прежнее доверие. А пока… — Давай с тобой заедем еще в одно место?
Спрашиваю спонтанно. Она напрягается. Хмурится и замирает в моих руках.
— Какое?
— У меня есть знакомый, который занимается разведением экзотических зверушек…
Агата даже договорить мне не дает. Шумно выдыхает и легонько толкает в грудь. Садится ровнее. Мотает головой и разглаживает подол платья.
— Нет, Игорь. Никаких больше жирафов, альпак, капибару, вомбатов… Еще раз ждать тебя из тюрьмы, уж прости…
Смеюсь и снова тяну ее к себе. На самом деле, она и второй раз ждала бы, я-то знаю. Но не придется.
— На сей раз я решил, что мы можем пойти по дорожке попроще. Мой знакомый выводит новую породу собак. У него получается что-то очень чудаковатое, но я думаю, Тиму понравится. Съездим посмотрим?
Спрашиваю нежно. Агата колеблется. Покусывает нижнюю губу, мнет ткань. В итоге выдыхает и принимает очень отважное решение:
— Ты же понимаешь, что если мы поедем посмотреть — без щенка уже не уедем?
Передергиваю плечами. Конечно, понимаю. Но так у Агаты с Тимом будет, на что отвлекаться, пока я прохожу операцию и первую реабилитацию.
— Ладно, поехали. Только если щенок будет совсем страшненьким — мы такого не берем, договорились?
Киваю и тянусь к плечу Марка.
— Меняем план, Марк. Едем загород к Вадиму, а потом за Тимом в сад.
Эпилог
Агата
Я просыпаюсь раньше Игоря.
Со вчерашнего дня мы с ним снова муж и жена, но знают об этом только самые близкие.
В животе — бабочки, как в двадцать.
Я осторожно поворачиваюсь на постели и тихонько любуюсь мужем.
Всей душой верю, что вторая наша попытка будет более удачной, чем первая.
Игорь спит на животе. Моему взгляду открывается коротко стриженный затылок, налитые силой увивающие спину и плечи мышцы, слегка смуглая кожа без очевидной желтизны.
Стоило бы сдержаться, дать ему выспаться (все-таки он чертовски много работает и мы очень мало спим), но не могу. Тянусь к горячей коже и поглаживаю.
Считаю шрамики. Веду по чернилу обновленных не так давно татуировок.
Знаю, что под наброшенным на бедра одеялом скрывается еще один шрам. Можно сказать, свежий. Но заживший, слава богу.
Операция Игоря прошла успешно. Почка прижилась. И это — мое чистое счастье. Не знаю как Игорь собирался скрыть это от меня, ведь стоит снять рубашку — и все сразу же становится ясно.
