Змиев и полковников уйма, а ведь народ давно воевал, опытный.
Алексей удивился — такую версию в исторической литературе не писали — там, наоборот, только про одно и было — Петр Великий создатель регулярной армии и флота.
— Мать Наталья Кирилловна, твоя бабка, которую «Медведихой» прозвали, со своими братьями алчными и Лопухиными всего за пять лет всю казну подчистую разворовали, содержать войска тягостно стало. Токмо два солдатских полка осталось — Бутырский генерала Патрика Гордона, и Первомосковский Лефорта, пьяницы и содомита, дружка родителя твоего. Токмо два полка из тридцати, видишь, что сотворили?
Алексей покрутил головой — такие цифры ему были неизвестны. Да и вообще очень неохотно писали историки про короткое правление царя Федора и царевны Софьи.
— Так что для Азовских походов пришлось дворянское ополчение собирать, его повел знакомец мой, Петр Борисович Шереметев. Да стрелецкие полки еще в поход направили — бились они честно и жестоко, а им за подвиги потом головы отсекали. И то тех сил едва хватило, чтобы Азовым овладеть, причем осадой взяли, дедовским способом вал насыпав.
— Вон оно что?
Алексей тут уже не удивился — читал знаменитый роман, где стрельцы были описаны абсолютно непригодным воинством, бесполезным и вредным. А так как историю пишут победители, то они и постарались всячески ошельмовать своих противников и беззастенчиво приписать себе все заслуги. Историки же, в угоду власти, подтвердят что угодно.
— Флот он построил — два десятка галер из сырого дерева, что сами потом развалились. А ведь за четверть века тот же стольник Григорий Косагов по Дону полсотни боевых стругов вывел, с пушками. Это что не флот разве?! И с казаками атамана Сирко Перекоп взяли на саблю! А дед твой на Волге «Орел» построил о восемнадцати пушках, а к нему еще семь боевых кораблей — это разве не флот?!
Глаза старика горели неистовым огнем — и Алексей подумал, что тот многое видел собственными глазами. Надо же — потомок сибирского царя Кучума стал патриотом России.
— Поморы триста лет на своих кочах в студеных морях везде плавали. В легендарную Мангазею запросто ходили, в устье великого Енисея плавали — это разве не моряки?!
Вопрос был чисто риторический, и старик не стал дожидаться на него ответа — заговорил дальше.
— Донские казаки с запорожцами на своих «чайках» в Черном море ходили, османские галеры много раз топили. А города в Крыму на саблю брали и полон из рабства освобождали. Мне приказные людишки говаривали, что казаки в студеных морях, далеко на востоке, что два года ехать нужно, землиц много новых открыли и ясаком племена обложили. А еще сказали, что сто пятьдесят лет тому назад царь Иван Васильевич по прозвищу Грозный, на Балтике свои корабли завел, и даже адмирала над ними поставил. Как его… Вроде Карстен Роден… Да так — мне ведь даже царские послания дали почитать. Разве он не наш первый адмирал?!
«Неладно как то выходит — до Петра многое сделано было, при нем порушено, да так что на пустом месте новое воссоздавать пришлось. И что характерно — после его смерти за пять лет его жена, а потом его „вернейшие сподвижники“, члены Верховного тайного совета с флотом живенько покончили, все разворовав, история сорокалетней давности повторилась. И опять все пришлось уже Миниху воссоздавать».
— Много полезного твой родитель устроил, но еще больше вреда принес. Нравам повреждение страшное нанесено, иноземное все силой насаждается, зачем бороды силой брить и девок на ассамблеи таскать и там кривляться?! Законную жену в монастырь упрятать, а со шлюхой открыто жить, срама не стыдясь. Всю страну разорил и податями обложил, за все деньги требует — а их его новые бояре расхищают! Тьфу!
Старик остановился, перевел дыхание, потом внимательно посмотрел прямо в глаза Алексея и произнес:
— Давай так — поведаешь мне честно, как страну обустраивать будешь от непотребства, что сейчас твориться. Подумаем вместе над тем, как тебя на престол возвести. Хотя бы в Москве на царство возвести — церковь, мыслю, поддержит. Надо только переговорить…
— Уже беседы были — епископ Иона и другие на моей стороне будут.
— Это хорошо, государь. Если анафеме предадут бесовские гульбища, что вся Москва видела, народ за тебя станет горой. Многие царя Петра, родителя твоего, ненавидят, но Преображенский приказ не спит, каждый день кого-то там на дыбу поднимают, под кнутом дознание вершат. Так что в опаске нам нужно находиться.
— Не донесут твои ближние?
— Нет, они все проверены не на один ряд. Хотя побережемся на всякий случай — о твоем приезде многие не знают. Сын и сноха за тобой смотреть будут, слуг не допущу.
— Сноха?
— Ага, жена моего старшего сына Якова, что тебе прежде нашу помощь предложил. Он ведь батальоном во Владимирском полку командует, в майорском чине. Супруга его дочь знакомца моего давнего, его отец воеводой в Енисейске был — подполковника в отставке Степана Глебова.
Алексей моментально насторожился, услышав знакомое имя, и в который раз удивившись, насколько мир бывает тесен…
Глава 13
— Что ж — вижу что ты, государь над всем подумал, все размыслил. Но думаю, что дворянство, священники и народ встретит твои устроения благожелательно. Все уже устали от бесконечных указов царя Петра, что вечером отменяют те, что написаны им были утром.
«Сплошной зуд реформаторства — как указывал один историк. Все же свыше десяти тысяч указов написано за тридцать пять лет правления, это перебор изрядный — по одному в сутки, отбросив те дни, когда царь-батюшка был в доску пьян. Действительно реформатор ради реформ, лишь бы изменить. Оттого и переделывалась все, и жизнь провел в дороге.
А ведь любой его указ нес, как и благо, так и вред великий. Запретил на севере кочи строить и полотно домотканое рукодельницам ткать — чем поморов русского севера со всеми их промыслами разорил. А бездумное насаждение западничества ведь не только культуру принесло, польза от которой сомнительна, но и вред голимый. Да и крепостное право в его рабской форме именно Петр насаждать стал!
Одно это все его заслуги напрочь перечеркивает — полтора века откровенного рабства всему русскому народу такие невыносимые беды принесли, что в конце двадцатого века икалось. Вот тебе и цена реформ — одно лечим, а другое калечим.
Так что если на одну чашу весов заслуги положить, а на другое все беды, что на народ обрушились, то возникает закономерный вопрос — а на хрена такие реформы нужны, которые выгодны кучке богатеев, а
