из рощи, ни мегапода, ни зверолюдей видно не было. Печально вздыхая, принцесса оглядела родную долину и направилась к полю.
— Как горько сознавать, что еще пару часов назад все было так хорошо.
Она вдруг остановилась.
— Эх… Все-таки надо было отдать Солнцедар и Жемчужину Осфену. Мы идем на опасное дело, мало ли… Побоялась, что он что-то заподозрит.
— Ничего, — успокоил я Басю, — прорвемся. Все равно никто не может достать их из твоего рюкзачка. Погнали.
Среди цветов мы задерживаться не стали, миновали разрушенное «желтое море» и углубились в лес. Но не прошли и четверти часа, как он кончился. И не только он, весь оазис — резко, словно его обрезали ножом. Передо мной снова раскинулись Пустоши с их грязно-желтым песком, холмами и колючими кустарниками.
— Тут мы будем как на ладони, — озабоченно пробормотал я.
— Ага. Прячься в инвизе.
— А ты?
— У меня свои методы, — Баська достала из мешка небольшую коробочку.
Ничего не объясняя, открыла ее, внутри лежал поблескивающий белый порошок. Принцесса взяла щепотку и подбросила в воздух, прямо над собой. Сверкающие крупицы упали ей на голову, на плечи, и через несколько секунд Баськин силуэт начал расплываться. Не то чтобы она стала невидимой, но издалека ее вполне можно было принять за мираж.
— Неплохо, — одобрил я, — но недостаточно. Вот, возьми.
Вытащив из инвентаря купленный у Андреса плащ, я протянул его принцессе. Она накинула его на плечи и поморщилась.
— Какие сильные дебафы к магии.
— Зато теперь тебя почти не видно.
Я ушел в инвиз и, взяв ее за руку, уверенно устремился в Пустоши.
Поначалу мы шепотом переговаривались, но вскоре замолчали. Я шел и думал, думал, думал. Иду в неизвестность ради тех, кто по моей милости застрял в игре. Руддер, Дерзкий Серж, Гааз. Вспомнились и другие игроки — кто задумчивый, кто веселый, смеющийся. Что их всех ждет, если миридам не удастся собрать артефакт? Они останутся здесь. Конечно, Арсений и его команда сделают все, чтобы поддерживать их жизнь, но сколько они смогут это делать — полгода, год, два? Не бесконечно же. Рано или поздно тела в капсулах захиреют, мышцы ослабеют до такой степени, что по возвращении в реал — если вдруг оно состоится — людям придется заново учиться ходить. Но это полбеды, гораздо страшнее то, что станет с их душами, с их психикой. Сумеют ли они приспособиться к новой жизни, к миру с каждодневными убийствами, болью, лишениями? И не станут ли считать это новой нормой существования, нормой, в которой агрессия и прибыль важнее человеческих отношений?
Не знаю, что случится с другими, но в отношении себя такого допустить нельзя. Я буду помнить, что я не персонаж, не вор, не запертое в виртуале беспомощное тело. Нет, я личность со своим характером, знаниями и четким представлением, какой должна быть нормальная жизнь. Пусть раньше у меня и были весьма странные ориентиры, но, пожив здесь, я многое понял. И теперь дорожу своим новым «я». Поэтому не дам себя сломать, не дам расчеловечить тем странным обстоятельствам, в которых оказался. Да, я здесь не по своей воле. Да, я не могу пока ничего изменить. Но буду стараться это сделать и приложу все усилия, чтобы помочь миридам спасти игроков. Мы обязательно добьемся своего, и все будет, как надо.
