для него вершин. Цинизм, эгоцентрическая публичная агрессивность, основополагающая безыдейность – все это есть проявление комплекса неполноценности, корнями уходящего в раннее детство, а порой и дальше. Дети по-разному реагируют на свою нелюбимость и ненужность. Чужая по крови няня никак не могла дать маленькому мальчику всего нужного ему душевного тепла».
И если другие, менее сильные по духу дети из английских аристократических семей, также недополучившие родительской любви, тихо примирялись с ощущением никчемности личного «я», то могущественные интеллектом и талантами люди типа Черчилля активно противостояли доставшемуся испытанию, отмечает Карина Сарсенова. Внутренняя врожденная сила порождала столь же мощный комплекс неполноценности. Несмолкающий шторм бессознательного гнал Черчилля вперед. В Сталине и Гитлере, в Муссолини он попеременно видел то врагов, то друзей, а скорее, одновременно воспринимал и проживал сам факт их существования с ненавистью и странной, полувраждебной любовью. Но в любом случае он их понимал и, несомненно, уважал. Великий человек уважает величие как друга, так и врага. Все они были ягодами с одного, общего для людей такого типа поля – нежеланные, нелюбимые, даже гонимые, но страстно жаждущие жить, творить и разрушать. Не различающие границ между злом и добром, что типично для психически и духовно, а значит, исторически особенных людей.
Но Черчилль, скорее всего, не имел настоящих друзей и врагов. Профессиональный интерес он раз за разом ставил превыше личного отношения. И поэтому так непринужденно менял внешнее отношение к конкретному политику и конкретной стране. «Его высказывания, – отмечает Карина Сарсенова, – не несли в себе ни симпатии, ни антипатии, но могли читаться как диагноз той или иной политической ситуации. Черчилль не служил себе – он служил своему народу. И его вопиющий эгоцентризм и порой отталкивающая самоуверенность – не менее чем отражение силы духа и силы смысла. Именно поэтому Черчилль до сих пор является наиболее ярким премьер-министром Великобритании и всей Европы, человеком, вышедшим за рамки как добра, так и зла. Уникальная личность, умевшая держать безусловно созидательный баланс между силами творения и разрушения в собственной душе и в целом мире. До сих пор мир живет и движет ход времени по непобедимым стратегическим маршрутам, проложенным великим любителем жизни, сибаритом Уинстоном».
Иранскому премьер-министру А. Сохейли было сообщено о том, что в Тегеране планируется провести важное мероприятие, за 6 дней до его начала. 22 ноября 1943 года его проинформировал о том временный поверенный в делах СССР в Иране М.А. Максимов. Премьер-министр ответил: «Прошу немедленно передать господину Молотову от имени шаха, иранского правительства и народа, что иранское правительство не только не имеет никаких возражений против данного сообщения, но и счастливо увидеть в своей стране представителей СССР и других союзных держав».
Единственным, кто из «Большой тройки» нанес визит шаху, был Сталин, – он посетил дворец Саадабад. Есть свидетельства, что шах назвал эту встречу «самой важной». Были достигнуты предварительные договоренности о том, что СССР поможет Ирану с техническим переоснащением армии, подготовкой летчиков и танкистов. Но этим планам не суждено было осуществиться.
Меч короля Георга
В советской правительственной делегации на Тегеранской конференции после Сталина и Молотова третьим официальным лицом был Ворошилов. 29 ноября 1943 года официальная торжественная церемония вручения меча Сталинграда прошла в советском посольстве в Тегеране, в конференц-зале посольства СССР в Иране. В зале присутствовали члены английской, американской, советских делегаций на проходившей в то время конференции держав – участниц антигитлеровской коалиции. Вдоль стен конференц-зала были построены советский (с автоматами ППШ без магазинов на груди) и английский (державшие у ноги карабины с примкнутыми штыками) почетные караулы. Сталин был одет в мундир маршала Советского Союза, Франклин Рузвельт – в штатском.
Появление Уинстона Черчилля (облаченного в синюю форму коммодора Королевских ВВС Великобритании) было встречено присутствующим советским военным оркестром исполнением несколько тактов британского и советского государственных гимнов – «Боже, храни Короля» и «Интернационал».
После того Сталин и Черчилль пожали друг другу руки, английский премьер взялся за листы с торжественной речью, а к столу с британской стороны подошел офицер британского почётного караула, который держал церемониальный меч в ножнах, остриём вверх, двумя руками за рукоять. Напротив него встал офицер советского караула.
Черчилль обратился к Сталину с торжественной речью: «Его величество король Георг VI повелел мне вручить вам для передачи городу Сталинграду этот почетный меч, сделанный по эскизу, выбранному и одобренному его величеством. Этот почетный меч изготовлен английскими мастерами, предки которых на протяжении многих поколений занимались изготовлением мечей… Мне поручено преподнести вам этот почётный меч в знак глубокого восхищения британского народа.
Английский офицер почётного караула, подойдя к Черчиллю, опустив меч горизонтально, передал его премьер-министру, который, приняв, с улыбкой вручил меч Сталину. Тот принял меч, вынув клинок из ножен, поднес к губам и поцеловал. Затем негромко сказал:
– От имени граждан Сталинграда я хочу выразить свою глубокую признательность за подарок короля Георга VI. Граждане Сталинграда высоко оценят этот подарок, и я прошу вас, господин премьер-министр, передать их благодарность его величеству королю…»
Затем Сталин, поцеловав ножны, стал передавать меч Ворошилову, и тяжелый меч, выскочив из ножен, упал на ковер. Ворошилов тщетно пытался удержать падающий меч, но не получилось. После этого меч засунули в ножны и снова передали Ворошилову, который вручил подарок английского короля офицеру советского почётного караула.
Тот, взяв меч на караул остриём вниз и развернувшись, направился строевым шагом обратно на своё место в шеренгу советского почётного караула.
Впоследствии, в ночь перед отбытием из Тегерана в Москву, члены делегации собрались у Сталина, который, несмотря на усталый вид, подшучивал над приближенными, найдя для каждого формулировку, как это в книге «Ворошилов» описывает Николай Великанов: «“Что, Вячеслав, не танцуешь, – нащелкали мы нос Черчиллю! – Это он Молотову. – Как ни дрался, как ни старался толстый боров обвести нас вокруг пальца, а все-таки пришлось сдаться”. Берии: “Чуть не плачешь, Лаврентий, домой хочется?.. В гостях хорошо, дома лучше. А ты, Клим, прямо опозорил наше маршальство: не сумел как следует удержать в руках меч английского короля Георга”».
А сразу после окончания церемонии вручения меча вожди «Большой тройки» отправились фотографироваться на террасу, куда были принесены три кресла. Так была сделана историческая фотография Тегеранской конференции, обошедшая весь мир.
Иран и Тегеранская конференция
Представители Ирана не принимали участия в переговорах трех держав-союзников, но во время Тегеранской конференции был проведен ряд важных встреч между главами союзников и иранскими шахом и министрами. Об этом заявил 4 ноября 1943 года в своем отчете-выступлении иранский премьер-министр Сохейли перед депутатами иранского меджлиса, перечисляя наиболее важные встречи
