Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
нос, окровавленный лоб, израненный терновыми шипами…
— Что с ним?!
— Дисмас! — Магда бросилась к нему, приложила ладони к его щекам. — Дисмас? Дисмас!
«Ныне же будешь со мною в раю…»{44}
— Дисмас!
Открыв глаза, Дисмас увидел, что все взволнованно смотрят на него.
— В чем дело? — спросил он.
— Налейте ему вина.
Дисмас огляделся:
— Что вы на меня все так смотрите?
— У тебя такой вид… совсем как у герцога Урбинского за миг до того, как он бросился к плащанице, — сказал Дюрер.
— Со мной все в порядке. А что ты сейчас говорил?
— Что я очень умный малый, — объявил Дюрер.
— Ну это я все время от тебя слышу, — хмыкнул Дисмас.
— Я придумал, как все сделать.
— Что сделать?
— Да плащаницу же, дурень! Что же еще? Гентский алтарь, что ли?
Неожиданно Дисмас ощутил невероятную слабость. Он совершенно обессилел. И почему он лежит на полу? Почему все склонились над ним? Странно…
— В чем дело? — спросил он.
Магда присела на корточки, приложила ладонь ко лбу Дисмаса:
— У тебя жар.
— Господи Исусе! — завопил Ункс. — Французка! Все назад!
— Ункс, не валяй дурака! — оборвала его Магда. — Никакая это не французка.
Она дала Дисмасу воды. Он большими глотками осушил кружку и, не вставая с пола, спросил Дюрера:
— Ты знаешь, как изготовить плащаницу?
— Знаю.
— Отлично. Остается только придумать, как ее подменить.
— Погоди, — вмешалась Магда. — Ты же только что говорил, что стыдно красть ее у Карла…
— Нет, все верно, — сказал Дисмас. — Мы должны ее выкрасть. Это очевидно.
— Ничего не понимаю…
— Плащаница желает перенесения.
Все уставились на него.
— Она изъявила мне свою волю.
— Он переутомился, — вполголоса сказал Дюрер Магде.
— Нарс, я пока еще не лишился рассудка. Теперь я точно знаю, что плащаница хочет быть перенесенной.
Все недоуменно переглянулись.
— Она желает перенесения, дабы спастись от притязаний герцога Урбинского, — пояснил Дисмас.
— Что ж, если бы я был Иисусом, то мне тоже не хотелось бы, чтобы мой саван служил носовым платком трухлявому итальянскому герцогу, — сказал Дюрер. — Тем не менее…
— Мы устроим перенесение плащаницы, — твердо сказал Дисмас. — А потом вернем ее Карлу Доброму.
— Ну уж нет! Нет, нет и нет, — возразил Кунрат. — Какой в этом смысл? Чего ради мы должны, рискуя жизнью, сперва похищать святыню, а потом отдавать ее назад?!
— Вот оно, чудо, — промолвил Дисмас. — Не всякий день доводится воочию узреть Промысел Божий.
В глазах у него потемнело, и он потерял сознание.
Голоса. Женский и мужской. Совсем рядом. Что-то приятно холодило лоб. Дисмас хотел открыть глаза, но это требовало непомерных усилий. Он прислушался, не поднимая век.
— С ним прежде такое бывало? — спросил женский голос.
— Ни разу, — ответил мужской.
— Парацельс упоминает о таких случаях. Он когда-то был военным лекарем. Сначала мозг не в состоянии воспринять случившееся, а потом внезапно наступает шок. Иногда шок проявляется в необычной форме.
— Куда уж необычнее, если ему плащаница вещает.
— Ну, если неделю провисеть на крючьях, продетых сквозь уши, ноги, руки…
Дисмас открыл глаза:
— Что происходит?
— Ты упал, — сказала Магда. — Как ты себя чувствуешь?
Дисмас приподнялся на локтях:
— Нормально. Мне приснилось, что… А где остальные? Который час?
— Глубокая ночь. Ты долго спал.
Дисмас посмотрел на Дюрера:
— А ты почему не спишь?
— Потому и не сплю, что о тебе беспокоюсь.
— Ты что-нибудь помнишь? — спросила Магда.
— Нарс объявил, что знает, как изготовить плащаницу.
— И все?
Дисмас пожал плечами:
— Ну да. А что?
Магда ласково улыбнулась и погладила его по голове:
— Ничего.
— Пока ты нежился в объятиях Морфея, я придумал, как подменить плащаницу, — заявил Дюрер.
Дисмас сонно посмотрел на него:
— Ну и?
— Герцог Карл устраивает еще одну живую картину. В канун явления плащаницы народу.
— И что?
— Догадайся, на какую тему будет картина?
— Понятия не имею. Апофеоз живописца Дюрера?
— Апофеоз живописца Дюрера ты еще увидишь, — хмыкнул Дюрер. — А темой герцогского представления будет Тайная вечеря! Угадай, кому отвели роль возлюбленного ученика Иисуса Христа?
— Эх, жаль, что главная роль тебе не досталась! Ты же знаешь ее назубок.
Дюрер обернулся к Магде:
— Горячка миновала. Он в своем уме. Как ни досадно.
36. Ну как, сработало?
Глубокой ночью раздался стук в дверь. Слуга вручил сестре Хильдегарде письмо от синьора Карафы. Послание, короткое и властное, состояло из одного слова: «Приходите».
Дисмас велел посыльному обождать за дверью. Дюрер с ландскнехтами отправился на поиски всего необходимого для изготовления плащаницы, и Дисмас с Магдой остались наедине.
Вздохнув, Магда решительно произнесла:
— Я пойду.
— Не ходи.
— Я не могу ему отказать.
— Ты же не видела, как этот безумец хватался за плащаницу. Мало ли что ему еще взбредет в голову?
— Я монахиня. Монахиня не вправе отказывать страдальцам.
— Ты же не его личная монахиня! Ты вовсе не обязана подчиняться какому-то итальянскому герцогу.
Магда облачилась в монашескую рясу и начала собирать аптекарские принадлежности.
— Он болен. Может быть, даже при смерти. Не волнуйся, он не будет ко мне приставать. У него недостанет сил.
— Достало же ему сил на состязание по перетягиванию плащаницы с архидьяконом и двумя епископами!
— Дисмас, ему нужна сиделка, а не шлюха.
— Ростанг жаловался, что герцог Урбинский уже надругался над пятью служанками! Над пятью!
— Я смогу за себя постоять. — Она выхватила из-под полы короткий кинжал.
— Магда, прошу тебя…
— К тому же, если они тоже хотят украсть плащаницу, будет неплохо разузнать их планы. Вдруг в бреду герцог что-нибудь выболтает?
— А если Карафа его услышит, то тут же перережет тебе глотку. Его же не мать вскормила, а скорпионы!
Магда отошла к окну.
— Что ты там выглядываешь?
— Смотрю на часы. Сейчас половина первого. В половине второго ступай в покои герцога Урбинского, вызови Карафу из герцогской опочивальни и займи его разговорами. Как только я останусь с герцогом наедине, то дам ему дополнительную дозу ладанника. Это наверняка развяжет ему язык.
Возражать было бессмысленно. Магда твердо вознамерилась сидеть у постели герцога Урбинского.
Она оправила рясу и подвесила на пояс четки, а потом, приложив ладони к щекам Дисмаса, горячо поцеловала. Дисмасу очень хотелось продлить поцелуй.
— Вот такая я монахиня, — прошептала она и выскользнула за дверь.
Дисмас подошел к раскрытому окну. Магда, следуя за посыльным Ростанга, пересекла площадь и по мощеной дорожке поднялась к замку.
Дисмас забормотал охранную молитву.
«…И не забудь, Господи, что ее зовут Магда, в честь Магдалины, которой Ты первой явился после воскресения из мертвых…»
Дисмас изнемогал от усталости. Он изо всех сил боролся со сном. Сперва Дисмас сидел, но начал клевать носом
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
