протоколы наших заседаний, кроме последнего, в пятницу, 1 августа тысяча девятьсот восьмидесятого года. Мы всегда получали предыдущий протокол на очередной встрече.
Она дала ему пачку записок – сообщения от людей, которые желали, чтобы он им перезвонил.
– Ты не могла бы зайти ко мне? – спросил он и, не дожидаясь ответа, двинулся в свой кабинет.
Она поплелась за ним без всяких возражений. Не дожидаясь приглашения, села на стул для посетителей возле его письменного стола.
– Хочу спросить тебя кое о чем, – начал он, доставая из портфеля стопку бумаг.
– Это предварительный рапорт Национального центра судебно-медицинской экспертизы в Линчёпинге, – сказал он, протягивая ей бумаги. – Предметы, найденные в основании моста. Хочу, чтобы ты просмотрела его, когда мы закончим, – может быть, что-то привлечет твое внимание.
– Что, например? – спросила она, взяв у него тонкую стопку.
– Не знаю, – ответил он. – Все, что угодно. Что-нибудь, что покажется тебе странным. То, чего там не должно быть. Или что-то, чего не хватает.
Он махнул рукой в сторону записок с номерами телефонов.
– Мне надо обращать на них внимание?
– Только СМИ.
По пути в Лулео и обратно он прослушал все интервью и записи Сусанны. По большей части мусор, но было и несколько интересных пассажей. Тяжело усевшись на стул, он посмотрел на Карину.
– У меня к тебе еще один вопрос, – проговорил он. – Между вами, девочками, случались акты насилия? В читательском клубе «Полярный круг»?
Она перестала читать рапорт, положила его себе на колени и подняла глаза.
– Вовсе нет.
Ее голос в записи, произносящий ясно и четко:
София как-то пришла ко мне той весной – перед тем, как пропала. И сказала, что ты влюблена в меня. И что ты ударила ее, угрожала ей, если она кому-нибудь расскажет.
– Случалось ли насилие или угрозы в отношении Софии? – спросил он. – В какой-либо форме, хоть раз? Со стороны кого-нибудь из вас?
– Нет, насколько мне известно.
– Она когда-либо это утверждала? Насколько тебе известно…
Карина пожевала нижнюю губу.
– Один раз она сказала, что Сусанна якобы ударила ее, но это болтовня.
– Болтовня?
– Сусанна никогда никого бы не ударила, это выдумки.
– И ты это точно знаешь?
Она не ответила.
– А что там такое было с белками? – спросил он.
– С белками?
Запись Сусанны, ее голос и голос Пекки:
– Ты имеешь в виду ту историю с белками?
– С белками?
– Тебе об этом что-нибудь известно?
Сусанну он спросить не мог, тогда пришлось бы признаться, что он украл ее рабочие материалы.
– Не знаешь, Пекка Карлссон по-прежнему живет на Кулосвеген? – спросил он.
Карина поморгала.
– Думаю, да. А что?
На стойке в холле загудел телефон. Карина бросила на Викинга вопросительный взгляд, готовясь вскочить.
– Не спеши, – сказал он. – Какие у тебя были отношения с Софией? В действительности?
Она замерла, явно насторожившись.
– Что ты имеешь в виду?
– Что общего у вас было тем летом?
Ему показалось или она правда побледнела?
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Летом тысяча девятьсот восьмидесятого ты только что закончила гимназию и переехала к Хокану. Сусанна сошлась с Кристером. А София?
– Что-то я не догоняю, – пробормотала она.
Голос Пекки Карлссона в Сусанниной записи звучит глухо, словно микрофон находится где-то далеко:
Она и Карина – они от души повеселились в то лето, можно сказать.
– Поступили сведения, что ты и София чем-то занимались вместе летом тысяча девятьсот восьмидесятого года. Что это было?
Ответ последовал быстро и уверенно. Слишком быстро?
– Наш читательский клуб, – сказала Карина. – Мы встречались раз в месяц. Бывало, что я сталкивалась с ней в пабе, но она там нечасто показывалась. Пиво она купить не могла, ей еще не исполнилось восемнадцати. На какие такие сведения ты намекаешь?
– Есть что-то еще, – сказал Викинг. – Что-то, о чем ты не хочешь рассказывать. Что там такое было?
Она сглотнула, села прямо, глядя себе в колени. Он видел, как у нее на шее вздулась жилка, завибрировал пульс. Карина не отвечала, Викинг ждал.
– Всегда есть вещи, которыми не особенно хочется хвастаться, – проговорила она наконец.
– Хватит нести околесицу, – сказал он.
На несколько мгновений она закрыла лицо руками. Затем засунула руку в карман и вытащила скомканную бумажку. Расправила на столе перед ним.
– Теперь ты все знаешь.
Он придвинул к себе бумажку. Напечатано на машинке, не на принтере. Выглядит как старый протокол допроса.
– Что это такое?
– Прочти верхнюю строку.
Сл.: Ты не могла бы перечислить тех женщин, которых ты заметила на втором этаже?
КЛ: Карина Бюрстранд.
Сл.: Кто-нибудь еще?
КЛ: Вполне возможно, но лично я больше никого не видела.
«Сл.» означало «Следователь».
– А КЛ – это кто? – спросил он.
Карина сжала руки.
– Керстин Линдгрен.
Хозяйка пансионата в 1980-е годы. Бывшая начальница Хелены. Кусочек пазла встал на место.
– Это страница из дела об исчезновении Софии. Как, черт подери, эта бумажка оказалась у тебя в кармане?
– Я забрала ее оттуда, – ответила Карина.
Воздух в комнате стал плотным до предела. Викинг смотрел на Карину. Она закрыла глаза.
– Знаю, – проговорила она. – Основание для увольнения.
– Как минимум, – сказал он. – Зачем?
Она расплакалась. Он совершенно растерялся. Он и не подозревал, что она способна плакать. Она закрыла лицо руками, плечи у нее тряслись. Викинг не знал, что делать.
– Ну ладно, – проговорил он наконец. – Расскажи, зачем.
Некоторое время она дышала быстро и поверхностно, потом опустила руки. Щеки были красные и мокрые от слез.
– Стыд, – пробормотала она. – И страх, что кто-ни будь узнает.
– Что Хокан узнает?
– И он тоже.
– Узнает – что? Что ты спала с янки?
– Не со всеми.
– А София какое имеет к этому отношение? Она тоже была там?
Карина покачала головой.
– Насколько мне известно, нет.
Он пристально посмотрел на нее – народную избранницу, умную женщину средних лет, чья профессиональная жизнь сводилась к тому, чтобы отвечать на звонки, варить кофе и выдавать удостоверения личности. Летом будет сорок лет, как она работает в участке. Он знал, что она – член комиссии по культуре, организует в муниципалитете встречи с писателями. У нее есть муж и дети, и внуки.
Рискнуть всем этим – ради чего?
Стыд, должно быть, размером с лошадь.
– Ты прочла дело? От начала до конца?
Она вытерла у себя под носом.
– Только протоколы допросов.
– И ты решила забрать эту страницу, где написано, что ты бегала с американцами на втором этаже?
Она кивнула, уткнувшись взглядом в колени.
Некоторое время он разглядывал ее волосы, седые у корней. Боже, как люди умеют усложнять
