- мироед», мгновенно припомнилось выражение из школьной программы, едва через невысокий плетень открылись обширности богатого подворья, освещенные заревом большого костра рядом с колодцем. Большой, рубленный дом с крыльцом и сенями располагался в центре полукруга из хозяйственных построек. Пяток сараев различной величины, парочка землянок, длинный ряд колотых дров под узким навесом рядом с навозной кучей у конюшни. Возле плетня у приоткрытых хлипких воротин громоздятся три раскидистых вяза, в солнечную погоду затеняющих половину двора. Крыша у дома тесовая, двускатная, три скромных размеров окошка затянуты мутноватой слюдой, слабо отражающей кровавые языки пламени.
- Куда это все подевались? - недоуменно обронил Бур, как только мы в полном составе оказались внутри границы плетня и сгрудились у пылающего костра. - Спят уже что ли?
Вдвоем с Сашкой мы облегчились, опустив на землю волокуши и начали стаскивать с себя оставшуюся поклажу, задолбались мы уже это все таскать.
Тишина и в самом деле как на старом церковном погосте, слышен лишь треск прогорающего хвороста. В деревне не раздалось ни звука, с той поры как мы в нее вступили. Похоже, никого нет дома или в натуре дрыхнут, время-то позднее, завтра всем на работу. Зачем тогда этот костер без гостеприимного намека на вертел с кабаньей тушей или котла с похлебкой на худой конец?
- Эй, Родим! Принимай гостей! - прокричал потерявший терпение Завид и, нежно прижимая к груди искалеченную руку, направился к крыльцу.
- Гляди, Бур! - Праст сидя указал копьем в дальнюю сторону двора в темнеющий проход между клетями. - Лежит там кто-то!
Глазастый. Лично я там ни хрена не вижу. Валяется куча какого-то мусора и все.
Получив мое разрешение, Одинец вприпрыжку понесся на разведку. Присел в указанном месте, зашарил внизу руками, ошалело оглянулся на нас, заспешил обратно и испуганно доложил:
- Криня... холодный уже. Живот вспорот, кишки текут.
Ну ни хрена себе! Вот так Криня! А так не походил на самурая. Ведь только настоящий самурай мог вытворить с собой эдакую несуразицу. Коли не похож Криня на япошку, значит и несамоубивался таким мудреным образом. Из этого следует, что пузо моему не состоявшемуся осведомителю вспорол кто-то со стороны.
Не успевший добраться до порога Завид резко остановился. Дверь со скрипом отворилась и на крытое крылечко выперся рослый здоровяк с гривой бледных, рассыпанных по плечам волос.
- Я было подумал, что вы заблудились! - громко провозгласил он и широко оскалился. - Милости просим на наш огонек!
Другую такую беловолосую гориллу еще поискать и спутать с кем-то невозможно. Эффектно появился на сцене, ничего не скажешь. Но аплодисментов этот артист не дождался, не нашлось у него среди нас поклонников.
- Что за муфлон? - громко и пренебрежительно вопросил Сашка, которому мешали смотреть искры от пылающего костра.
- Серый Эмунд. Не узнал что ли?
- Не-а.
- Значит скоро богатым станет, - философски пожал я плечами. - Или не станет.
Из темных недр хозблоков как мотыльки на свет вынырнули четверо. По двое с каждой стороны подворья. Рослые, в железных нагрудниках поверх кольчужных рубах, в тускло блестящих шлемах, похожих на старые мотоциклетные "пол-яйца". Каждый прижимал к груди круглый щит с оковкой по краю и выпуклой металлической центральной частью, в свободной руке у кого короткое копье, у кого топор. У прохода в плетне появилась идентичная двоица и заслонила путь к бегству. Выражение лиц всех присутствующих поделилось пополам, на растерянное и на выжидающее. Неровные пятна огненного света играли на ликах людей, потрескивал в тишине костер, ветерок шепеляво перебирал листья вязов.
Кто-то из этих деятелей как поросенка выпотрошил Криню.
Приехали...
Если переиначить название одного из знаменитых шедевров художника Репина, на котором он мастерски изобразил неожиданное возвращение в отчий дом какого-то мужика (по виду - сущего урки), то данную композицию можно смело назвать - «Нас ждали». Говорящее название со всеми вытекающими.
Я быстро окинул взглядом сумрак над крышами клетей и сараев. Лучников там не видать и то хорошо, если что-то может быть хорошего в нашем щекотливом положении.
- Поражаюсь твоей живучести, Шибай! - все так же громко проговорил Эмунд, сложив руки на мощной, затянутой кожей и железом груди.
- Сам поражен не меньше твоего, - живо откликнулся усач. - Но, знаешь, на сей раз я был довольно близок к Кромке.
- Все дело в родственных чувствах, - знающим тоном заявил с крыльца Серый.
- Никогда их не испытывал, - сказал как сплюнул Шибай.
- А я и не о тебе говорю. Насколько я понимаю, твои племянники тебя пожалели, хоть ты и уверял меня, что все продумал и до этого не дойдет.
- Дошло, как видишь. А все из за того, что твои люди упустили часть шайки Тихаря в лесу той ночью.
- А человек Тихаря взял да и выступил против тебя?
- Тихарь доверял ему и я понятия не имею какого рожна он творит, - Шибай глянул на меня и скривился. - Видел бы ты как он свалил Сковильда, ни разу к нему не прикоснувшись. Грохот был такой, будто молния ударила в наковальню. Я даже слегка оглох. Оглох, но не ослеп и видел как все происходило. Надо признать, это было похоже на колдовство.
- Хочешь сказать он - колдун, кудесник? - в голосе Серого Эмунда засквозил интерес.
- Хочу сказать, что со дна реки без сильной ворожбы не всплывают и не разят бывалого воина одним лишь громом. Хотя громов было несколько. - Шибай шевельнул связанными руками. - Скажи-ка, Эмунд, тебе удалось обнаружить лежбище нашего общего друга?
- Это было не трудно. Всегда найдется тот, кто знает ответы на правильно заданные вопросы. Всего-то стоит потянуть за нужную кишку.
- Тебе виднее, сам я не любитель ковыряться в чужой требухе. Может вы меня все-таки развяжете? Хочется уже прислонить куда-нибудь зад, посидеть, передохнуть.
- Садись где пожелаешь, веревка достаточно длинная, как мне кажется.
На этих словах Бур дернул за веревку упирающегося Шибая, привлекая его ближе к себе, точно хозяин непослушного пса.
- Что-то я тебя не понимаю, Серый, - досадливо крякнув, озадаченно признался Шибай. - Ты на чьей стороне?
- На своей, Шибай. На своей. С кем с кем, а с самим собой договориться легче легкого.
Я вынужденно отдал должное Эмунду за
