— Только в экстренных случаях. В остальных храним эфирное молчание. Особо это касается сержанта Ларсена… Не надо, Пол, пытаться вызвать на связь майора Шепеля, это не удастся. Русские в ущелье, и портативные станции даже на расстоянии в шесть километров до «Ориона» не достанут. Я проверял.
— Вы пытались связаться с «Орионом»?
— Да. Но ничего из этого не получилось. А спутниковой станции у нас, увы, больше нет…
— Так можно использовать «Сигму» Стоуна! Он расстрелял нашу аппаратуру, значит, надо забрать у него его станцию. И вообще, почему у капитана своя персональная «Сигма»?
— Нужно будет — заберем. А почему у представителя куратора, находящегося в отряде, собственная станция, — вопрос не ко мне… Задача по разведке ясна?
— Ясна, сэр! — ответил Шинлер.
— После ужина — полная готовность. Я провожу вас. Все, заниматься по распорядку!
Дак направился к разбитой в низине палатке генерала Дрейка. Ему нужен был Стоун. И он встретил капитана на подходе к лежбищу куратора «Марса».
— Капитан! А я как раз по твою душу.
— Что-то случилось? — напрягся Стоун.
— А разве что-то должно случиться? — внимательно посмотрел Дак на капитана.
— Нет, но…
Дак не дал ему договорить:
— Мне нужна твоя станция «Сигма», капитан.
— Вон оно что! К сожалению, ничем не могу помочь вам, полковник.
— Что значит «не можешь помочь»?
— Все вопросы к Дрейку. Он запретил любые сеансы связи до окончания отработки Гердеза. Потом, когда приказ потеряет силу, — пожалуйста, я передам вам свою станцию.
— Так, да?
— Да, полковник… Вы хотите связаться с Тимохиным, не правда ли?
— И что?
— Нет, нет, ничего, желание объяснимое, ведь вы с ним чуть ли не друзья.
— Не чуть ли, капитан, а друзья! — поправил Стоуна Дак.
— Тем более. Но скажу вам, что беспокоиться об «Орионе» и его командире не стоит. Российская группа, как и «Ирбис», вышла к Ханбаку и тоже готовится провести разведку кишлака. В 5.00, как и мы, русские пойдут в селение. У Тимохина все в порядке, полковник, поверьте. Дрейк недавно общался с ним.
— О’кей, поверю на слово…
— Какой смысл мне вас обманывать? Да и если у русских возникли бы проблемы с талибами, то мы слышали бы звуки боя. И тут же оказали бы им всю возможную помощь. Но вокруг полная тишина…
— О’кей! — повторил Дак и вернулся к своим подчиненным.
Ровно в 21.00 сержант Шинлер повел разведгруппу американского подразделения специального назначения «Ирбис» на юг. Выйдя к южной окраине Гердеза, он приказал разведчикам начать обход кишлака. Ларсену была отведена позиция северного направления, поэтому он вышел к кишлаку позже остальных разведчиков, в 22.10. Поднявшись по склону балки, сержант тут же был вынужден залечь — в каких-то двух десятков метров от него у разбитого дувала сидели два боевика. Выбрав место поудобнее, Ларсен, используя прибор ночного видения, осмотрел всю северную окраину. Больше боевиков он не заметил, но и наличие этих двоих у дувала говорило о том, что бандиты в Гердезе есть и не напрасно Дрейк выводил сюда «Ирбис».
В 2 часа талибы сменились. Ларсен отметил, что отстоявшие свою смену скрылись в полуразрушенной хибаре. Следуя приказу Дака, он начал отход. На этот раз сержант, зная маршрут, двигался быстрее и подошел к собравшейся группе в 2.40. Шинлер тут же отдал команду на возвращение в лагерь. Разведгруппа немного задержалась и прибыла в овраг в 3.10. Встречал ее полковник Дак.
— Ну, что? — спросил он у Шинлера.
— Если кратко, в Гердезе талибы.
— Та-ак! — протянул командир «Ирбиса». — И много?
— Я видел одного с южного направления, Ларсен — двух на северной окраине, Спайк заметил на востоке одного часового. Итого мы видели четверых моджахедов.
— Четверо в охранении? Значит, в кишлаке не менее двух десятков талибов. Но почему они контролируют подходы с трех направлений и не обращают внимания на запад? Странно…
— Смена была проведена в 2 часа.
— Что, вот так, в открытую?
— Да. Талибы не пытались прятаться да на постах вели себя спокойно, я бы сказал, вальяжно.
— Талибы не ожидают нападения, судя по поведению часовых и караульных, и в то же время выставляют четверых человек в охранение?
— У меня сложилось впечатление, что «духи» демонстративно обозначают свое присутствие, — проговорил Ларсен.
— Демонстративно? — повернулся к нему Дак.
— Ну, сами посудите, командир, они не пытались даже элементарно укрыться. А у них с этим всегда было строго. Может быть, банда состоит из новобранцев?
— Новобранцев отправили охранять базу с оружием или наркотой?
— Кстати, о базе, — продолжил Ларсен, — кишлак имеет всего двенадцать-четырнадцать дворов.
— Ну и что?
— Да в подвалах такого малого селения при всем желании базу не устроить. Если только небольшой склад…
В разговор вступил Шинлер:
— И вот что еще интересно, сэр. К кишлаку подходит одна грунтовая дорога, осмотр которой показал, что по ней давно не ездили грузовики да и караваны не проходили. Отсюда вопрос: что же находится в Гердезе? Старые запасы?
— А может, какое-нибудь новое вооружение, для хранения которого большой территории не требуется? — предположил Линке.
— На охрану нового вооружения новобранцев не выставили бы. Да и место для хранения выбрано неудачно: слишком уязвим этот кишлак. Он удален от других не менее чем на шесть километров. И потом, вспомните, как охранялись склады у Тарвала. Там целый лагерь талибов был разбит, с караулом и боевой техникой. Здесь же не пойми что…
— А по мне, так в Гердезе ни хрена нет, — заявил Ларсен. — Я имею в виду — базы, склада, схрона.
— Но талибы есть? — наморщил лоб Дак.
— Талибы есть. Вот и получается, как говорят русские, непонятка. Какого черта они здесь делают? Мне лично неясно. Да еще демонстративно показывают свое присутствие… Не для нас ли они устраивают спектакль?
— Что ты имеешь в виду, Пол?
— Я ничего не имею в виду. Я размышляю. И чем больше думаю, тем больше мне не нравится этот Гердез. Какой-то он бутафорский, вместе с «духами».
— Ладно… Что охраняют моджахеды, мы узнаем совсем скоро. Какое вооружение у часовых?
— Автоматы «АКМ», пистолеты — ну и, естественно, тесаки, — ответил Шинлер.
— Оборудованных огневых точек не замечено?
— Нет.
— Позиции для обороны?
— Нет. Специально подготовленных и замаскированных позиций не замечено, — сообщил Шинлер. — Но в развалинах за каждым валуном, стеной, фрагментом дувала — позиция.
