В конце концов, берет мою руку и подносит к губам, склоняясь в поклоне.
— Простите, — произносит просто. Но не разгибается, и я не знаю, как на это реагировать. Не привыкшая я к таким знакам. Передо мной никогда никто вот так не кланялся. Прикрывает глаза. — Ревность затмила мне разум.
Меня аж дрожью прошибает от его откровенного признания. Смотрю, как начинают подрагивать пальцы в его руке. Он тоже видит и решает отпустить.
— Ваше Светлейшество… Теоллар! Вы ведь обещали не давить, — выходит совсем неуверенно…
Но и он тоже, похоже, не в состоянии сдерживаться болен.
— Я никак не силах принять мысль, что вы можете мне отказать. — Замечаю, как дергается его кадык. — Мне казалось, я ощущал в вас отголоски своих эмоций. Но вы как будто не даете им волю. В чем причина подобной сдержанности? Только не повторяйте тот бред, что недостойны меня. Это не так! Кто вбил вам в голову подобную чушь? Уж не ваши ли служанки гномки?
— Нет! Они здесь не при чем. Считаете у меня нет своей головы на плечах? Я… — Что я? Что ему сказать? Его не переубедить — слишком упрям. — Я просто прошу вас взвесить еще раз все плюсы и минусы. Не подходите к данному вопросу, руководствуясь одними только желаниями. Пожалуйста. А теперь, отпустите меня, иначе я не смогу успокоиться и опять опозорюсь на весь ваш Двор.
Он снова сгибается а пояснице.
— Простите, Вьена, я не хотел. Увидимся на балу. Не смею больше задерживать.
Сбегаю сломя голову, ужасаясь, до чего довела человека… то есть эльфа… Нет — Повелителя эльфов! Он же смотрел на меня совершенно хладнокровно и надменно в первый день. А тут…
Крамниэль определенно знал, как воздействовать на брата. И иллюзию придумал такую, чтоб тот точно не сорвался с крючка. Эх, если б я только могла предвидеть, чем все кончится, ни за что бы не согласилась.
Возвращаюсь в покои, где уже ждут гномки с вопросами на лицах, но я не хочу разговаривать.
— Давайте еще порепетируем, — произношу спокойно.
Возможно, это лучше всего сейчас. Хочу выбросить из головы всё. Мне нужно успокоиться, не думая ни о чем постороннем. Танец — как способ забыться.
Так и делаем. Пока Бастарда не заявляет:
— Пора в ванную. Сегодня ты должны быть идеальна.
Я и правда понимаю, что если сделаем еще 0оть один прогон танца, то все пойдет наперекосяк. Хватит. Нужно остановится, пока не переусердствовала. Да и отдых телу тоже нужен.
Поскольку ночью спала плохо, то предсказуемо засыпаю в теплой купели. И вздрагиваю от громкого:
— Вьена! Пришло время для решающих действий. Сегодня все случится. Пора.
Пока просыпаюсь и успокаиваю смятение в душе меня берут в оборот, готовя словно невесту к свадьбе. Можно подумать, в покоях Повелителя меня ждет брачная ночь, а не ужин, так тщательно моют мое тело.
А потом так же тщательно одевают в приготовленные Бастардой белоснежные одежды.
— Я действительно похожа на невесту, — бормочу, стоя перед зеркалом и разглядывая чудесное отражение. Как бы я хотела стать этой красивой эльфийкой! Сколько проблем бы сразу решилось.
— Почему? — удивляется Вальтера, поправляя струющуюся по ногам юбку.
— А разве у вас замуж выходят не в белом? — мне совсем ничего не известно о местных свадебных традициях.
Девушка трясет головой.
— Нет. В золотом. Особенно те, кто могут себе это позволить.
Улыбаюсь мечтательно, представляя, как это, должно быть, красиво и торжественно.
— А на Земле в основном в белом. Белый — цвет невинности.
— Да! Так и есть. Но в твоем случае мы играем на контрасте. Одеяние цвета невинности, и совсем не невинный танец.
Что это значит? Как не невинный? Я же…
— Глупости. Вполне себе невинный. Я же убрала из него самые откровенные моменты. Он стал вполне целомудренным.
Но та лишь хитро прищуривается.
— Наши с тобой взгляды тут совсем не сходятся. Какие же у вас там на Земле нескромные девушки.
Хм. Далекие от местных. Это точно. Я слишком отравлена земным сексуальным прогрессом, чтобы понять, где граница между невинностью и распущенностью.
— Почему же ты раньше не сказала?
Вальтера довольно улыбается.
— Я уверена, твой обольстительный танец — это именно то что окончательно лишит разума Повелителя, что нам и нужно. Чем меньше он соображает, под твоими чарами, тем легче тебе будет добиться главной цели.
Вальтера накидывает мне на плечи непрозрачный серебристый плащ, дабы скрыть мой наряд до выступления. Потом неожиданно падает на колени.
— Прошу, Вьена. Сделай все, как требуется. От тебя зависит всё: наши жизни, мир в нашем доме, жизни наших друзей и родственников. Мы все очень надеемся на тебя.
Ее слова попадают в самое сердце, пропитанные искренними надеждами. Мне только этого не хватает к моим и без того расшатанным нервам. Но я не могу запросто от нее отмахнуться.
— Я сделаю все возможное.
Глава 36
Чем ближе выступление, тем сильнее меня трясет. Танцы девушек настолько красивые и «приличные», что я начинаю всерьез переживать, не перестаралась ли. Может не стоило выпендриваться? Просто выбрать вальс и покружится перед гостями, изображая различные фигур, которые можно сделать без партнера. Но нет, что-то внутри меня требует именно вот этого.
Тогда отчего же сейчас кроет?
Вьена! Срочно берем себя в руки. Хотела определенной реакции от Теоллара? Получишь, если не опозоришься от волнения. Беллиданс не прощает скромности и невроза. Он прекрасен, когда танцовщица расслаблена и уверена в себе. Его притягательность не столько в элементах танца, сколько в исполнении. Пластика рук, тела — ничто, если нет магии взгляда, особой притягательности.
Поэтому сейчас нужно плюнуть на окружающих гостей. Все равно я их больше никогда не увижу. Мне не важно, что они подумают. Я хочу одного — подарить Теоллару напоследок этот танец. Передать в нем свои чувства, если возможно. И немного удивить.
Подхожу к Вальтере перед началом и шепчу:
— Если я что-то изменю в танце, не удивляйся и не сбивайся с ритма.
Выхожу в центр зала, как и все невесты до меня. Мой танец, как всегда, самый последний. Я по прежнему в плаще. Однако один щелчок, и он слетает с меня, падая у ног. Но я пока укрыта вуалью. Звучит эльфийская грустная музыка, и я проникаюсь ею. Я помню, в оригинали у песни есть слова, и они очень трогательные. О разлуке двух любящих сердец. Как раз для меня.
Танец начинается с медленных и плавных движений. Выгибаюсь словно змея, слыша как гости начинают шушукаться. Но меня волнует лишь его взгляд, прикованный в данную минуту к моей гибкой идеальной фигуре вытворяющей нечто необычное для Шендара. Делает знак, чтобы все заткнулись и не смели отвлекать.
