Проверив пульс девушки, я поняла, что уже поздно. К тому же монстр начал её переваривать.
— Семерых нехватает, — подскочила Бру с ошалелыми глазами.
— Мы их уже не найдём, с этими — то повезло. Ну… почти повезло, — ответила я и побежала дальше.
Не успели опомниться новые розы— монстры оказались на пути! Тоннель в терновнике стал уже стремительно затягиваться, треск стоял жуткий, земля подрагивала, варвары с выпученными глазами сбились в плотную кучу, как стало баранов.
Не теряя времени на объяснения, я рванула на преградивших нам путь растительных монстров. Тонкая стена из них вскоре могла уплотниться из тех, кто тащился из гущи уже без зазрения совести, не скрывая своих истинных возможностей.
Понимая, что розы способны на молниеносные рывки, я рубила с прыжка и на бегу, кромсала с вытянутой руки, дабы не угодить под бутоны. Если первые два были с уловом опущены, то все новые стояли высоко, будто на боевом взводе.
К стрижке кустов присоединились и некоторые особо смелые варвары. И вскоре весь отряд вырвался из смыкающихся колючих клещей почти без потерь.
— Их надо искать, — шипела Бру, убиваясь по пропавшим валькириям.
— Они уже мертвы, — ответила я, как жестоко это ни звучало.
Спустя три минуты ошалелого бега варвары вспутили на каменные плиты с проросшей местами травой и притормозили отдышаться. Кажется отсюда начинались руины какого — то древнего каменного города, что, похоже, выходил прямо на Лагуну.
Что город каменный, я судила по уцелевшим кое — где фундаментам и отчерченным силуэтам комнат некогда стоящих здесь домов. Всё это давно поросло и частично заволоклось не только кронами деревьев, но и зонтиками пальм. Повсюду валялись как зелёные, так и уже почерневшие, в том числе и разбитые кокосы.
С обилием адреналина в крови отряд не сразу успокоился. Отовсюду ждали нападения, сходу устроив круговую оборону. Но в городе было тихо, только доносился шум морских волн. Кстати, для лагуны странное явление.
Пока отряд собирался с мыслями, я двинулась на разведку, нельзя было оставаться на ночег там, где не оценена опасность. Времени было немного до заката, поэтому я шевелила ляжками быстрее.
И вот, что мне удалось узнать.
Город действительно выходил на побережье. И на него можно было выскочить беспрепятственно. Меня смущало другое. Левее города возвышался вылкан с застывшей лавой, бугристая магма прямо ступеньками утопала в водоёме, что почти примыкал к морской воде. Почти: озеро от моря отделяла насыпь из желтого песка и высохших белых кораллов. А с другой стороны города простиралось побережье из чистого жёлтого песка, которое заворачивало дугой и уходило до самого острия, что на пару с вулканом и замыкало берег в лагуну от открытого моря. Песчанка занимала ширину от сорока до ста метров и переходила в мелкие заросли. В нескольких местах я приметила валуны и впадающую в море речушку.
Всё тихо, мирно, казалось, что и монстров здесь нет. Но меня настораживало то озеро, отделенное от моря. Там что — то постоянно булькало, и это мне не нравилось. Сам водоём навскидку занимал, как треть территории города. И скорее всего таил главное зло. К нему приближаться ещё не решилась. До тех пор, пока не пойму, что там может быть, идти и плескаться в нём было бы глупостью.
Полазив по руинам, осмотревшись как следует и провоцируя к нападению затаившихся возможно монстров, я к закату вернулась в отряд ни с чем.
Лагерь уже был развёрнут, ближайшие деревья срублены на частокол и дрова, воины бдили и ждали у моря погоды.
Я подошла к костру, где сидела главная валькирия.
— Слишком тихо, — пробурчала Брунгильда сама не своя. — Где ты шастаешь, что нам делать?
— На рассвете решим, — отмахнулась я и поинтересовалась: — Как там Изенгильда?
— Держится, — ответила коротко валькирия, задумчиво глядя в сторону моря.
— Может ты ей объяснишь, что не стоит лезть так не обдуманно на монстров? — Проворчала я, принимая от варвара кусочек разогретой конины.
— Ага, размечталась, — брякнула Бру, хлебая из фляги. — Свету Севера никто не указ. Изенгильда величайшая оходница Севера, не было ни одного зверя, что сумел от неё уйти. Как только наберётся сил, пойдёт сражаться, пока не отдаст свою душу потустороннему миру.
— Или пока матка не вывалится, — фыркнула я. — Она не устала, что её постоянно трахают?
— Потише ты, — шикнула на меня Бру. — У неё на любые резкие словечки может крышу сорвать.
Конечно, я предполагала её истинные мотивы. Воительница жаждала убивать монстров Разлома после столь долгого сексуального рабства у Красномордого. Ну это её проблемы, объяснить ей как получать с них силу, а тем более татуировать руны я не собиралась.
— Отпраляла недавно аборигена к терновнику разведать, — произнесла Бру на выдохе. — Цветы к самым плитам подступили, но дальше не пошли. Однако, радоваться не стоит, похоже, нас тут плотно прижали.
Я промолчала, но на языке вертелось, что всё это спалю к чертям собачьим, но только после того, как прибью самую главную здесь образину, которая не особо желает показываться. Или готовит что — то особенное для гостей.
А гости особо спать и не собирались. Солнце ушло за гору, разгорелись костры и беседы за ними полились рекой. Многие варвары отдохнув днём, не желали ложится, делились между собой впечатлениями и историями.
Услышала, как разгорячённо Дэсад рассказывает про светские балы своим курочкам, и вспомнила о том, как в свет меня впервые вывел Наставник.
Мне тогда было четырнадцать лет. И я не горела желанием красоваться там, где мне было жутко некомфортно. Наставник был целым герцогом, скромным, никогда не устраивающим свои празднования, жили мы в его поместье в горах, где стоял давно иссякший золотой рудник. Откуда у него такой титул, я понятия не имела, и не спрашивала. Как и не имела понятия, что сама являюсь герцогиней, до тех пор, пока нас не объявили во всеуслышание в гостях у соседнего герцога.
Тогда я ещё не знала, что доставшийся мне по наследству Дуаль находится в полном упадке.
К нашей паре стали подходить светские дамы и господа. От пестроты и натянутых улыбок было не по себе. Празднование было шикарно и масштабно, очень много знатных особ съехалось по случаю дня рождения внучки влиятельного герцога. Пусть я была накрахмалена, расфуфырена и одета в прекраснейшее бардовом платье, чувствовала себя серой мышью.
Интерес к нам быстро пропал: как объяснил Наставник, титулы не так важны, как состояние. Чем мы с опекуном не сильно блестали.
Когда я впервые оказалась среди стольких людей, сразу и не подумала, что Наставник привёл меня не случайно.
Выход в свет стал для меня первым серьёзным испытанием.
— Ну что, Мира, ты, наконец, поняла, как это выглядит? — Шепнул мне на ухо Наставник.
