Грумер остановился и сделал три фотографии, осветив место вспышкой.
Затем немец нагнулся и легко замел все три буквы песком.
Маккой был впечатлен. Видео должно получиться зрелищным. Три ржавых немецких грузовика времен Второй мировой войны были найдены относительно неповрежденными глубоко внутри покинутого серебряного рудника. Пять тел, все с отверстиями в черепах. Какое это будет шоу! Его проценты от показов будут впечатляющими.
— Вы сняли достаточно видов снаружи? — спросил он одного из операторов.
— Более чем.
— Давайте тогда посмотрим, что за хрень там.
Он схватил фонарик и подошел к ближайшему грузовику.
— Грумер, где вы?
Доктор вышел из-за него.
— Готовы? — спросил Маккой.
Грумер кивнул.
Он тоже был готов.
Внутри каждого грузовика должны были быть деревянные ящики, сколоченные в спешке и вразнобой упакованные, с вековыми тканями, костюмами и коврами, использованными в качестве набивки. Он слышал истории о том, как кураторы Эрмитажа использовали царские одеяния Николая II и Александры, чтобы упаковать картины, которые отправлялись на восток, подальше от нацистов. Бесценные предметы туалетов, беспорядочно набитые в дешевые деревянные ящики. Все, что угодно, чтобы защитить картины и хрупкую керамику. Он надеялся, что немцы были так же легкомысленны. Если это была та пещера, которая хранила предметы из берлинского музея, то найденное должно было быть сливками коллекции. Возможно, Вермеер Дельфтский, или «Голова Христа» да Винчи, или «Парк» Моне. Любая из них принесла бы миллионы на свободном рынке. Даже если правительство Германии настояло бы на правах владения — что скорее всего, — премия нашедшему составила бы миллионы долларов.
Маккой осторожно раздвинул жесткий брезент и посветил внутрь.
Кузов был пуст. Ничего, кроме ржавчины и песка.
Он кинулся к следующему грузовику.
Пуст.
К третьему.
Также пуст.
— Твою мать! — выругался Маккой. — Выключите эти проклятые камеры.
Грумер посветил своим фонариком в каждый кузов.
— Я боялся этого.
Он был не в настроении.
— Все признаки говорили о том, что, возможно, это не та пещера, — сказал Грумер.
Самодовольный немец, казалось, почти наслаждался его провалом.
— Тогда какого черта вы мне не сказали об этом тогда, в январе?
— Я тогда не знал. Звук радара показывал, что здесь было что-то большое и металлическое. Только в последние несколько дней, когда мы подобрались ближе, я начал подозревать, что это может быть ложный след.
Пол подошел:
— В чем проблема?
— Проблема в том, господин адвокат, что эти чертовы грузовики пусты. Ни хрена в них нет. Я потратил миллион долларов, чтобы найти просто три ржавых грузовика. Как я объясню это людям, которые прилетят сюда завтра, ожидая разбогатеть от своих инвестиций?
— Они знали о рисках, когда вкладывали деньги, — сказал Пол.
— Ни один из этих подонков не признает этого.
Рейчел спросила:
— Вы честно предупредили их о возможных рисках?
— Настолько честно, насколько можно, выбивая деньги.
Он с отвращением покачал головой.
— Господи Иисусе Всемогущий.
ГЛАВА XXXVII
Штодт, Германия
Понедельник, 19 мая, 12.45
Кнолль бросил свою дорожную сумку на кровать и стал осматривать тесный номер. «Кристиненхоф» возвышался на пять этажей, его фасад был частично отделан деревом, его интерьеры дышали историей и гостеприимством. Он намеренно выбрал комнату на третьем этаже окнами на улицу, отказавшись от более роскошной и дорогой с окнами в сад. Его не интересовала обстановка, только местоположение, так как «Кристиненхоф» располагался прямо напротив отеля «Гарни», где остановился Вейленд Маккой со своей командой, заняв весь четвертый этаж.
Он узнал о раскопках Маккоя от нетерпеливого служащего в городском бюро по туризму. Ему также сказали, что завтра в город должна прибыть группа инвесторов — все номера в «Гарни» были заняты, два других отеля помогали разместить избыток гостей. «Хорошо для бизнеса», — сказал служащий. Для него это тоже было хорошо. Ничего не могло быть лучше толпы, чтобы отвлечь внимание.
Он расстегнул молнию на кожаной сумке и достал электробритву.
Вчера был трудный день. Наверное, Данцер сейчас злорадствует с Эрнстом Лорингом по поводу того, как она заманила его в шахту. Но почему она хочет его убить? Раньше их состязания не доходили до крайностей. Почему она подняла ставки? Почему Семен Макаров, он сам и Рейчел Катлер должны были умереть? Янтарная комната? Возможно. Конечно, требуется дальнейшее расследование. Он займется им, когда эта побочная миссия будет выполнена.
Не спеша он перебрался на север из Фюссена в Штодт. Торопиться было некуда. Газеты Мюнхена осветили вчерашний взрыв в шахте Гарц, упомянув имя Рейчел Катлер и тот факт, что она спаслась. Ссылок на него не было, только то, что они все еще разыскивали неопознанного мужчину, но спасатели уже не надеялись кого-нибудь найти. Конечно, Рейчел Катлер рассказала о нем властям. Теперь полиция знает, что он выехал из «Золотой короны» и забрал вместе со своими и вещи Рейчел. Тем не менее об этом не упоминалось. Интересно. Замысел полиции? Возможно. Но ему было все равно. Он не совершил никакого преступления. Почему полиция должна его разыскивать? Им известно, что он напугался до смерти и решил уехать из города. Близкое прикосновение смерти может напугать кого угодно. Рейчел Катлер жива и теперь наверняка на пути в Америку. Ее путешествие в Германию стало всего лишь неприятным воспоминанием. Обратно к жизни городского судьи. Для нее поиски Янтарной комнаты умерли вместе с ее отцом.
Кнолль принимал душ этим утром, но не брился. Его шея и подбородок были как наждак и чесались. Он достал пистолет со дна своей дорожной сумки, мягко погладил гладкий матовый корпус, затем зажал оружие в ладони, держа палец на спусковом крючке. Пистолет весил не более тридцати пяти унций, подарок Эрнста Лоринга, один из его новых CZ-75B.
«Я заставил их увеличить обойму до пятнадцати выстрелов, — сказал Лоринг, даря ему оружие. — Это не какой-нибудь десятизарядный бюрократический магазин. Он идентичен нашей оригинальной модели. Я помню ваши слова о том, что вы не любите последовательную заводскую модификацию до десяти выстрелов. Я также установил безопасную рамку и приспособил пистолет для ношения на предохранителе с патроном в стволе, как вы заметили. Эти изменения теперь есть во всех наших моделях».
Чешские литейные заводы Лоринга были крупнейшими производителями стрелкового оружия в Восточной Европе. Их качество было легендарным. Только в последние несколько лет после падения «железного занавеса» западные рынки стали полностью открыты для его продукции. Фелльнер позволил ему оставить оружие, и он ценил этот жест.
