Ведь Джо ее предупреждал. А что, если его подозрения справедливы?
— Вот идиотка! — Карен разыграла маленький спектакль: порылась в сумочке и резко ее захлопнула. — Должно быть, я оставила в ванной пудру. Ты иди, а я через минуту догоню.
Надо было срочно найти телефон. Судя по всему, Том не знает, что она видела их вместе. Другое дело Виктор — тут она ничего не могла сказать наверняка. Времени было в обрез. Тамара, когда подойдет к ним, обязательно что-нибудь ляпнет.
Карен спокойно продефилировала через площадку, потом свернула в коридор со спальнями, который, насколько она помнила, ведет к занавешенному зеленым сукном выходу на черную лестницу. Оказавшись вне поля зрения хозяйки дома, она припустила бегом.
Первая дверь, в которую она ткнулась, оказалась заперта. Вторая вела в пустую комнату для гостей, обитую бледно-желтым ситцем в цветочек. Карен закрыла за собой дверь и повернула ключ. Ей не пришлось включать свет, чтобы найти телефон, стоявший возле кровати.
Руки у нее так дрожали, что ей пришлось набирать дважды.
Ну скорее, Джо… возьми трубку.
Карен прослушала четыре гудка, пять… барабаня по столику накрашенными ногтями… шесть. Она ясно видела, как он сидит в гостиной Овербека, вперившись в пустоту.
Да ответь же, черт тебя подери!
6
«Джо? Это я, Джо».
Приглушенный нервный шепот доносился из автоответчика на полу возле ног Хендрикса. Наклонившись вперед, детектив опустил руку за подлокотник кресла.
«Происходит что-то странное…» Небольшая заминка в голосе, как будто она ждет, что Хейнс в любой момент может снять трубку. «Виктор появился на приеме, я только что видела, как он разговаривал с Томом. Сначала я подумала, что… Джо, ты слушаешь?»
Рука Эдди лежала на трубке. Он мог бы незаметно сдвинуть ее и подать голос, предупредить Карен, сказать, чтобы она позвонила в полицию и черт знает что еще.
«Только они так себя ведут, как будто давно друг друга знают».
Мог бы. Пока телефон звонил. А теперь, когда сработал автоответчик, он понял, что слишком долго ждал.
«Джо, прошу тебя, сними трубку».
Встревоженный зеленым огоньком сигнальной лампочки — первый телефонный звонок за весь вечер, — один из глухарей — Донат, догадался Хендрикс, — метнулся через комнату и занял позицию за его креслом.
«Зря я тебя не послушала. Но как бы то ни было, тебе небезопасно там оставаться. Сваливай, Джо. Немедленно! Уходи прямо сейчас».
Донат дал Эдди легкого тычка в левое плечо. Так, на всякий случай, а то мало ли что взбредет ему в голову. Потом просунул руку под воротник его рубашки.
«Мне надо уходить… кто-то идет».
Щелчок. Хендрикс нажал кнопку воспроизведения — пленка взыкнула, как рывком застегнутая молния, потом заурчала перемотка. Он перевел дух, вытягиваясь в кресле. Шанс был упущен, но если посмотреть оптимистически, то что-то — будь это хорошая интуиция или недостаток мужества — уберегло его от неверного шага. Попытайся он стать героем — и все бы кончилось морем слез, в лучшем случае его бы просто избили, а ради чего? Он все равно не смог бы сказать Карен больше того, что она уже знает. Ее муж снюхался с теми же отморозками, что и она.
Утреннее сообщение Виктора все еще было на автоответчике.
«Я слышал, вы меня ищете».
Он дал указание стереть запись. Эдди сразу в этом что-то не понравилось. Избавиться от свидетелей. А теперь и подавно. Что Виктор делал на этом гребаном благотворительном балу, думал он, если не обеспечивал себе алиби?
Он крутанул головой.
— Эй, может, хватит уже?
Костлявые пальцы Доната мастерски разминали шею Хендрикса. Господи боже… Не подозревая, что его просят прекратить, глухарь продолжал делать свое дело, присвистывая от натуги, словно конюх, чистящий коня скребницей. Хендрикс почувствовал, что помимо его воли напряжение у него пошло на спад.
— А знаешь, это даже приятно, — сказал он, поводя плечами. — Эх, Донат, вот бросишь когда-нибудь свою нынешнюю работу, а так на всю жизнь и останешься костоломом.
Слева от двери Хендрикс увидел круг света, нимбом воссиявший над бритой головой Рой-Роя. Зажав в зубах карандаш-фонарик, тот сидел, склонившись над стопкой бумаги, похожий на краснощекую горгулью,[50]и что-то писал.
Потом подошел к Хендриксу и вручил ему записку. Массажист продолжал работать, теперь его большие пальцы упирались в болезненные точки за ушами детектива. Ощущение было не из приятных.
Рой-Рой светил ему фонариком, и пока он сочинял ответ на вопрос «ЧЕГО ЕЙ НАДО?», по-детски накорябанный печатными буквами, оба парня в нетерпении подглядывали из-за плеча.
Ну, молодцы ребята! И как только они догадались, мать их ети?
«Это был Виктор, — написал он без колебаний. — Велел передать вам, что Хейнса сегодня не будет. Мы можем отправляться ПО ДОМАМ».
Должно быть, это как-то связано с вибрациями…
Завершив массаж, Донат дал детективу не слишком дружеский подзатыльник.
Тсс, тсс… — это Рой-Рой, забирая у него клочок бумаги, выдал свою версию смеха.
Свет погас. Детектив потер ухо, в котором все еще звенело, глядя, как силуэты глухарей, возвращающихся к своим постам на стульях у стены, растворяются в темноте. Через минуту послышалось характерное шуршание, и он понял: бумажку скомкали и швырнули в угол.
Попытка — не пытка.
— Я об этом думала, — вещала девушка в лавандовом платье. Этакая коренастенькая блондиночка с бойкими, уверенными манерами, лет восемнадцати, не больше, — чья-нибудь дочка… У Тома Уэлфорда появилось неловкое чувство генетического déjà vu.[51]— Мне многие говорили, что я способна вдохновлять других. Вот где настоящая жизнь.
— Нью-Йорк — умирающий город, — жеманно проговорил ее юный кавалер, так похожий на нее, что их можно было принять за близнецов; его уже порядком развезло. — Какая, в задницу, настоящая!
— Не думаю, что кто-то из вас, молодые люди… — попытался вмешаться Том.
— При нынешнем положении вещей, — с жаром продолжала девушка, — я туда особенно и не рвусь. Люди утратили всякий пиетет к жизни, да и вообще ко всему. И все же надо верить, что мир становится лучше… — Она подняла на Тома глаза в цвет платья. — Привет, меня зовут Кассандра. Вы согласны? Согласны? Что он становится лучше, я имею в виду?
— Хотелось бы надеяться, — уклончиво ответил Том.
Они стояли у мраморных ступеней бассейна, вокруг которого образовалась альтернативная вечеринка; там в основном тусовался молодняк: одни сидели на газоне, покуривая травку, другие болтались как неприкаянные. Кто-то сказал ему, что пару минут назад вроде бы видели, как Карен пошла сюда.
