– Тём, – мама опустилась рядом и накрыла его руку своей, – дай ей время. На неё сейчас слишком много навалилось, она запуталась.
– Мне кажется… – Артём на секунду замолчал, но всё же высказал то, что мучило его: – Мне кажется, она и правда меня не любит. Я ей не нужен. А то, что было… это всего лишь желание вкусить запретный плод…
Он посмотрел на маму в надежде, что та опровергнет его слова, скажет, что он не прав, что Алина любит его, что они будут вместе. Но Саша опустила взгляд, а когда наконец подняла, Артём не мог ничего прочитать в её глазах.
– На какое-то время мне показалось, – наконец произнесла она, – что вы нашли друг друга. Но сейчас, думаю, тебе и правда лучше уехать. Алинке нужно время, чтобы успокоиться и обдумать всё, что произошло. А ты требуешь от неё немедленного решения…
Артём опустил голову, а затем медленно кивнул.
– Наверное, ты права… вы обе правы… Но я же могу с ней попрощаться?
– Если она захочет, – отрезала мама, и Тёма понял, что не станет спорить, если Алина откажется его видеть.
– Когда у тебя самолёт в Москву?
– В семь утра.
Он посмотрел на часы. Было уже десять вечера. А затем перевёл вопросительный взгляд на мать.
– Поехали в больницу, – решила она и поднялась. – Я скажу отцу.
Через пять минут они уже сидели в машине. Тёма был уверен, что папа воспротивится его поездке к Алине, он всё ещё не мог простить сыну роман со сводной сестрой. Но тот на удивление не высказал никаких возражений.
Иногда Артём поражался, как мама умеет находить подход к этому непростому человеку. В том, что касалось дел душевных, отец всегда уступал её мнению.
В больнице было тихо. На входе им сообщили, что приёмные часы закончились, но пошли на попятный, услышав про платную палату. Если деньги решают и не всё, то очень многое. Это Артём давно понял.
Алина не спала. Она лежала на больничной кровати и с отсутствующим видом смотрела телевизор с выключенным звуком. Услышав скрип открывающейся двери, повернула голову в их сторону.
Сердце Артёма сжалось от боли и сочувствия. Такой несчастной выглядела его Алинка. Бледнее осунувшееся лицо, заклеенная белым пластырем гематома с ранкой на лбу, тёмные круги под глазами, лангета на правой руке и натянутое по грудь одеяло, из-под которого виднелась просторная ночная рубашка, скрывающая бинты.
Этот Антон, белобрысая сволочь, посмевшая тронуть Алинку, должен получить по заслугам. Артём уже оставил свои показания в полиции и выступит в суде, чтобы убедиться, что этого гада закроют и надолго.
– Привет, – Алина смотрела растерянно.
– Здравствуй, милая, – мама села на краешек постели и, наклонившись, легко поцеловала Алинку в лоб. – Тёма уезжает и хочет с тобой попрощаться. Ты не против?
Алинка долго молчала. И Артём уже решил, что не получит ответа, но вдруг она согласно кивнула головой.
– Я вас оставлю ненадолго, – сказала мама и тактично покинула палату.
Тёма сел в кресло, после той отповеди приблизиться и взять её за руку, как хотелось, он не решался.
Алина снова повернула голову и смотрела в телевизор. Звук был выключен, и только цветные картинки меняли друг друга.
Слова подбирались сложно, но Артём должен был их найти и сказать. Теперь, глядя на Алину, он был практически уверен, что она не захочет быть с ним. В ней что-то изменилось. Сейчас в больничной постели в полутора метрах от него лежала совсем не прежняя Алина, не его сводная сестра. Это была совершенно другая женщина, взрослая, прошедшая через тяжёлые испытания и почти сломленная.
И он, Тёма, который мечтал помочь, быть рядом, сделать всё, чтобы она снова могла смеяться, оказался бессилен что-либо исправить. Эта невозможность что-то изменить грызла изнутри.
Ему оставалось только одно…
– Прости меня, – попросил он. Алина повернула голову и вперила в него удивлённый взгляд. – Это я виноват. Мне очень жаль, что всё так произошло. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. Даже если и не со мной…
Она по-прежнему молчала, но по щекам потекли слёзы. Чёрт! Он опять заставил свою девочку плакать.
Тёма пересел на край кровати, а затем и вовсе прилёг рядом с Алиной. Гладил её щёки, вытирая слёзы, и говорил, говорил… О том, что завтра отправится в свою первую командировку, что волнуется и боится ударить лицом в грязь, о Петре Семёновиче, оказавшемся мировым мужиком, и Курчанской, у которой есть, чему пучиться.
Что Алина уснула, он заметил не сразу. Просто в какой-то момент почувствовал, что её дыхание стало ровным и глубоким, слёзы высохли, и теперь его девочка выглядела умиротворённой.
– Прости меня, – шёпотом повторил Артём, осторожно поцеловал рубиново-красные на бледном лице губы и вышел из палаты.
Назад ехали молча. Мама по его лицу поняла, что они с Алиной расстались, и не задавала вопросов. Дома помогла ему собрать вещи из списка Курчанской, потому что в десять утра он должен быть на взлётной полосе, к себе в квартиру заехать не успеет. Из одного аэропорта – сразу в другой.
Это даже и к лучшему, видеться с Флоранс, разговаривать с ней совсем не хотелось. А на долгие объяснения у него не будет времени. Вот вернётся из командировки, тогда и расставит все точки над «i». Она хорошая девушка и не заслужила лжи. Будет лучше, если Флоранс вернётся в Лондон к матери и отчиму.
Всю дорогу перед глазами стояло бледное лицо Алины. Несмотря ни на что, Артём чувствовал себя предателем, как будто бросил её в тот момент, когда она нуждалась в его помощи.
Верно ли он поступил, что послушал её и мать?
Этот вопрос мучил его и тогда, когда Тёма бегом примчался на взлётную полосу, где уже гудели самолётные двигатели, и когда Курчанская бодро улыбнулась ему, сообщив, что ещё пять минут и улетела бы без него, и когда в иллюминаторах самолёта показались очертания зданий и улиц разрушенного города.
Города, в котором всё ещё продолжалась война…
* * *
После завтрака ко мне пришли полицейские. Одного из них я знала, дядя Саша, папин одноклассник и начальник полиции. В детстве его сыновья подрались за право на мне жениться, им тогда было шесть или семь лет. А мне двенадцать. Весёлые были времена.
Женщину с капитанскими нашивками я видела впервые. Вопросы задавала она, Вероника. От неё я и узнала, что Антон обвиняется в причинении телесных повреждений. Мне. И его ждёт суд.
Веронику интересовал вопрос насилия. Мне даже показалось, что она хотела, чтобы муж меня изнасиловал, и обвинение дополнилось ещё одной статьёй.
Я покачала головой. Ведь он ко мне не прикасался.
Антон – мерзавец, из-за него я потеряла ребёнка, но если сейчас солгу, сама стану ничуть не лучше него. Поэтому рассказала всё, как было:
