Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Я закивала. Это мне как раз известно!
– И еще. Рыжий цвет волос – отличительный признак человека, у которого повышена потребность в обезболивании. Один знакомый анестезиолог рассказывал, что особые болевые ощущения связаны у таких людей с низким содержанием меланина.
Час от часу не легче! Оказывается, у нас с Димкой еще и меланина какого-то недостает. Что же это такое, интересно?
– Это такой пигмент, – пояснил Грегори. – Меланин играет не последнюю роль в восприятии боли нашим мозгом. Получается, всем рыжеволосым необходимо на двадцать процентов больше анестетика, чем остальным. Вот поэтому врачи и считают вас самыми непредсказуемыми пациентами, нуждающимися в особом, пристальном наблюдении.
«А лучше бы – в особой любви и особом понимании», – хотела парировать я, но сдержалась. И пошла под душ. Постояла под теплой упругой струей, задумавшись, какая особенная связь существует у матери с ребенком. Не зря я с раннего утра испытывала неясную тревогу! Моя мама тоже всегда чувствовала, когда мы с сестрой заболевали. Она отпрашивалась с работы и бежала домой, чтоб как можно быстрее начать отвоевывать у злобных недугов наше здоровье. И эта ее забота срабатывала порой лучше самых сильных медикаментозных средств. Давно, ох как давно никто не волновался обо мне так, как мама в детстве!
8.30
Я надела по просьбе Грегори коричневый деловой костюм с элегантным V-образным вырезом, и мы пошли на завтрак с «одним из лучших юристов Нью-Йорка». Грегори сообщил, что готов заплатить любую сумму, лишь бы перетащить меня к себе поскорее. Исключительно формально присутствовала я при разговоре двух солидных мужчин, обсуждающих различные варианты скорейшего и окончательного моего переезда в Соединенные Штаты Америки. Основная проблема упиралась в оформление Димки. Для выезда ему необходимо получить нотариально заверенное согласие отца. Разыскать Лапонецкого несложно. Воображаю, как сильно обрадуется он возможности покуражиться надо мной. Ждать от него можно чего угодно, только не отзывчивости и быстрого согласия. Ситуация казалось мне тупиковой.
– Скажи, Алечка, этот человек исправно платит вам алименты? – спросил Грегори.
Меня даже позабавило это слово – «вам»! В цивилизованных странах положено платить алименты не только ребенку, но и отдельно – его матери. До этого нам далеко. Многие папаши после развода мгновенно забывают о том, что дети питаются, одеваются и растут. Известно немного случаев, когда отцы продолжают искренне заботиться о своих детях, невзирая даже на прохладные отношения с бывшими супругами. Как мне кажется, это происходит лишь в тех случаях, когда, являясь инициаторами развода, мужчины испытывают чувство вины. В моем же случае ждать поддержки и цивилизованного решения проблемы не представляется возможным.
Лапонецкий сделал все, чтобы я никогда не пожалела о том, что сбежала от него. Ведь самое гадкое, унизительное, что можно было бы сказать о женщине, чтобы навсегда ее от себя отвратить, услышала я тогда, на заключительном заседании суда и после него, из уст человека, значившегося моим мужем на протяжении пяти лет. Особенно поразило меня обвинение в том, что девственность я потеряла задолго до нашей с ним встречи, а жениться на себе вынудила хитростью. Ребенок же, которого он четыре года считал родным, вдохновенно лепил по образу своему и подобию, вдруг в одночасье стал ему неинтересен…
– Я думаю, следует все же попытаться получить согласие этого человека на отъезд сына, – сказал Грегори. – Однако, если он станет упираться, оскорблять тебя и чинить препятствия, я сумею сделать так, что он горько пожалеет об этом.
Лицо его сделалось непроницаемым.
– Интересно, чем ты отсюда сможешь навредить ему там? – искренне подивилась я.
– Для начала мы сумеем доказать, что все годы он нарушал закон, уклоняясь от уплаты алиментов. И перекроем его банковские счета. Осуществить это не представит труда, поверь мне.
Вдруг жутко захотелось курить. Позыв, возникающий у меня всегда в ситуациях трудных, щекотливых или безвыходных. Но вокруг никто не курил, просто ни одного курящего человека не встретила я за неделю в Нью-Йорке!
9.30
После завтрака Грегори отправился к себе в офис, а меня завез в контору, занимающуюся переводом документов. За два часа все имеющиеся у меня свидетельства и дипломы перевели на английский и заверили выпуклыми гербовыми печатями. Вот зачем Грегори просил меня привезти их из Москвы!
11.30
Дошла пешком до уже знакомого здания, в котором трудился Mr.Steel. Он встретил меня внизу, у входа.
– Дорогая, уезжаю на конференцию, – сообщил деловито, – рекомендую посетить в мое отсутствие Музей современного искусства, это недалеко отсюда. Я слышал, там проходит выставка Пикассо. Сходи, развлекись. – Он достал из кошелька несколько купюр и протянул мне. – Давай встретимся здесь же в конце дня, – нежно пожал мне руку и уселся в поджидавший его солидный автомобиль.
Покорно двинулась в указанном направлении. Музей нашла быстро – по длинному хвосту при входе. Столько желающих насладиться искусством живописи я наблюдала лишь в Москве. И даже там никогда не стояла в очередях! Приехать в Америку, чтобы часами терпеливо ожидать прохода на выставку не самого любимого мною художника? Нелепое времяпрепровождение. Неужели я не придумаю себе ничего более увлекательного?
В животе заурчало. Взглянула на часы: так и есть, полдень, время ланча. Вышла из очереди и огляделась по сторонам. На противоположной стороне улицы заприметила китайский ресторанчик и рванула туда. У американских граждан двенадцатичасовой условный рефлекс был сформирован исправно – все места за столиками оказались заняты. Оставались свободными лишь отдельные высокие стулья у барной стойки. Уходить отсюда не хотелось. Грегори, как я поняла, скептически относится к китайской кухне, считая ее ниже достоинства своего желудка. Стоило бы воспользоваться его отсутствием! Подсела к стойке бара. Открыла меню. Глаза разбежались. Ткнула пальцем в картинку с румяной уткой и салатом.
– What would you like to drink, Madam? – раздался дежурный вопрос.
Я открыла было рот, чтобы произнести привычное: пить, мол, буду грейпфрутовый сок, как вдруг меня осенило. Стила-то рядом нет! Я могу заказать все, что душе угодно! А душе угодно снять стресс, накопившийся за последнюю неделю. Набрав побольше воздуха, взволнованно произнесла:
– Vodka and tomato juice, please!
– Bloody Mary? – переспросил бармен.
Не зная, что именно так звучит по-английски название коктейля «Кровавая Мери», повторила упрямо:
– One vodka, one tomato juice!
Бармен, услужливо улыбаясь, принес томатный сок, рюмку водки и лёд. Я вылила содержимое рюмки в стакан с соком, добавила два кубика льда, покрутила трубочкой в стакане и сделала первый аккуратный глоток. Затем следующий. Не заметила, как трубочка уперлась в не успевшие растаять кубики, лежащие на дне.
Опустевший бокал был тут же замечен и убран с молниеносной скоростью. Последовал вопрос, не желает ли мадам что-нибудь еще?
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
