В груди зарождается странное тарахтение, которое становится громче и громче, пока я уже не мурчу как трактор.
«Виктория…» — вдруг слышу я ласковый тихий голос прямо в своей голове. Но не пугаюсь. Знаю, угрозы в нём нет.
«Виктория… — настойчиво повторяет голос. Волк носом тычется в мой бок, — тебе надо очнуться. Ты помнишь себя? Понимаешь, где ты?»
Я вслушиваюсь в голос, как в музыку. Мне хорошо. Мне больше ничего не надо. Только быть рядом, только вдыхать аромат своей пары… Да, пары. Нежиться в ласке и дарить ласку…
Но вдруг, со стороны реки раздаётся уже знакомый треск веток. Нега в одно мгновение слетает, я испуганно вскакиваю на лапы. С ужасом смотрю, как к нам, перебирая уродливыми тонкими ногами, приближается жуткая тварь… паук с человеческой головой.
Выгибаю спину, из горла вырывается рык, а затем шипение. Моя пятнистая шерсть встаёт дыбом, уши с кисточками прижимаются к голове. Я кошусь на волка, всем своим видом показывая, что надо бежать. Немедленно бежать! Волк поднимается с места, косится в сторону паука, но не двигается.
— Попалась! Не сбежишь, — радуется паук. Глаза на волосатом брюхе монстра смотрят на меня с ненавистью.
«Беги или умри!» — снова бьёт тревогу инстинкт.
Не в силах сопротивляться, я срываюсь с места и бегу прочь в темноту леса, но через несколько секунд оборачиваюсь, с ужасом понимая, что волк не сдвинулся с места. Ещё немного, и паук будет возле него.
С рыком, я возвращаюсь, ухватываю упрямое волчище за хвост и тяну. Бесполезно! А паук уже совсем близко, скалится, щёлкает пастью. Отчаяние затапливает.
«Виктория, — снова раздаётся в голове тихий голос. На этот раз он встревожен, но звучит уверенно: — То, что ты видишь — это испытание леса. Твой оживший кошмар. Твой страх даёт ему жизнь, делает реальным. Ты должна победить его, и тогда вернёшь контроль. Я помогу тебе, ничего не бойся».
Кручу головой. Мне непонятен смысл. Лишь улавливаю, что волк переживает за меня. А ещё — не желает бежать! Я снова тяну за хвост. Вот же упрямый! И ничего не делает, чтобы защититься, а ведь паук уже замахнулся острой, как спица, ногой. Вот-вот ударит!
Страх кувалдой бьёт в голову. Я кидаюсь на паука, царапаю когтистой лапой, кусаю за брюхо, толкаю задними ногами и отскакиваю, тяжело дыша. Паук откатывается в сторону, но без труда поднимается, смеётся как сумасшедший. Голова светловолосой девочки раскачивается, словно её дёргают за верёвочки.
«Элиза»… — вдруг приходит мне в голову имя. Я не могу понять, где, но я видела лицо этой девушки…
Едва я вспоминаю имя, как страх парализует, щупальцами проникает в каждую клеточку тела, в каждый закуток души. Паук становится больше буквально на глазах, его словно раздувает изнутри как шарик. Он щёлкает челюстями и смеётся, смеётся… и надвигается на меня. А я ничего не могу сделать.
Силы покидают, я вдруг понимаю, что мне никогда не победить. Можно лишь бежать… вечно бежать! Всю жизнь. Всю жизнь одной… пока силы не оставят, пока не упаду в изнеможении. И тогда эта ядовитая тварь вонзит в моё горло клыки. И всё закончится…
Паук уже нависает сверху, заносит остроконечную ногу, чтобы проткнуть насквозь. Как вдруг в последний момент между мой и монстром вырастает чёрная меховая стена. Волк!
Раздаётся свист, а потом и болезненный рык. Удар твари приходится волку в плечо, воздух наполняет кислый запах крови. Волк рычит, а потом пастью хватает монстра за ногу и, резко мотнув головой, откидывает паука прочь.
От страха за жизнь чёрного волка у меня темнеет перед глазами. Я чую кровь, и хотя рана не у меня, я ощущаю её почти физически. Кидаюсь к своей паре, обнюхиваю. Это из-за меня! Только я виновата!
Мотаю головой. Я слишком боюсь, слишком труслива…
«Я не встречал никого смелее тебя, Виктория».
Неверяще поднимаю взгляд. Смысл слов пробивает в мой разум точно сквозь вату.
«Ты пошла в костяную башню, хотя могла погибнуть. Прыгнула в озеро навстречу неизвестности. Пришла под другой личиной в замок, где тебя разыскивают! Ты боялась, наверняка боялась… но это не помешало тебе действовать. Это восхищает и завораживает… Ты завораживаешь, Виктория».
Я с сомнением веду ушами.
«Страх — это нормально, — рычит волк. — Мы все боимся чего-то. Но можно бежать, а можно идти навстречу страху. Это и значит — бороться. Быть выше инстинкта. А тут… тут и бояться нечего! Вместе мы куда сильнее этого лесного таракана! Ты веришь мне?»
Я киваю.
«А я верю в тебя!» — рычит волк, его глаза так воинственно сверкают, что невозможно отвести взгляд.
Паук уже поднялся и снова ползёт к нам.
Волк опускает косматую голову и касается холодным носом моего лба.
«Я с тобой», — говорит он. Говорит так искренне, что я неожиданно верю.
У меня сжимается сердце, пропускает удар… а потом в груди рождается жар, словно под рёбрами зажгли огонёк, но не жгучий, а тёплый, как одеяло, заботливый и одновременно сильный. Куда сильнее нелепого паука с человеческой головой!
Монстр с ухмылкой наблюдает за нами.
— Намиловались? А теперь пора умирать, — хихикает паук.
Волк насмешливо скалится, а потом бросается к жуткой твари.
Я подскакиваю и бегу рядом. Страх всё ещё со мной, но он больше не подавляет волю, лишь разгоняет кровь! Вместе с волком мы наваливаемся на злобного восьминогого монстра. Тот неловко отбивается, а потом, под нашим напором, падает на спину, мерзко визжит, пытается дотянуться жалом.
Но теперь против монстра не только я.
Теперь против неё мы.
Мои когти пронзают пауку живот, зубы дерут горло. Я вдруг понимаю, что мне уже совершенно не страшно. Я не боюсь!
И в тот же миг жуткий монстр просто-напросто исчезает как дымка. Развевается на ночном ветру.
Счастливая, я поворачиваюсь к волку… и вижу, что рана тоже исчезает с его плеча.
От радости я хочу броситься навстречу, вылизать волчий нос, потереться о длинные ноги… но замираю. На меня вдруг наваливаются воспоминания.
Голова взрывается вспышкой боли, с шипением я валюсь на траву. Волк… нет, Алан в форме волка, тут же подскакивает, мысленно шепчет: «Тише-тише…», касается меня носом, садится рядом, укутывая шерстью. Я чувствую исходящие от волка волны магии, как если бы Алан произносил заклинание.
Боль отступает.
«Прислушайся к себе», — говорит Алан, и я следую совету. Замерев, осторожно прислушиваюсь к новой себе.
У меня звериное тело, но я всё-таки человек. Однако, теперь во мне словно два голоса: мой и зверя. Я оборотень! Как такое возможно?! Из-за мамы полукровки? Игдрос не убил меня, но пробудил вторую сущность, о которой я не имела понятия.
