— Слушай, Чума, — начал я, — а как же там в Москве люди-то живут, на её месте, говорят, радиоактивная воронка.
— Так то сверху, — ответил он, — а люди внизу живут, вот в таких катакомбах.
— Как в игре про метро? — задал я очередной вопрос. — И много людей?
— Ха, три раза, — отозвался Чума, — те, кто пережил ядерный удар в метро, давно уже в прах превратились. Это только в игре они смогли выжить, а по факту все припасы у них закончились через неделю.
— А где же ты тогда всё это взял? — изумился я. — Я видел твою берлогу, или ты хочешь сказать, что всё это сверху?
— Да ты что, — усмехнулся он, — сверху. Да там в две секунды в курицу гриль превратишься. А все эти запасы из подземных складов и бункеров. Простым людям информация о таких запасах никогда не давалась. То, что я имею, находится в такой жопе, что простой смертный никогда в жизни не найдёт. Люди пытались выжить на том, что было известно. Даже работники этого самого метро, и те понятия не имеют, что находится рядом с ними, а точнее, не имели, потому как нет их больше.
— А как же эти, сейчас которые живут? — не успокаивался я.
— Эти, этих всего-то горстка, — нехотя ответил он, — они тут что-то ищут. Пришли со своим проводником и рыщут теперь в районе бывшего Кремля.
— Откуда знаешь?
— Оттуда, — скривился Чума, — я не первых людей сюда вожу. Многие, кто смог выжить, передали информацию близким людям. Некоторые из этих информированных имеют желание подняться в теперешней жизни. Вот и просят, чтоб я их провел. Я за это с них или деньгами беру, или товаром. Вот и этих тоже повёл, — он зло сплюнул. — Суки! Когда до места дошли, они меня грохнуть решили. Вот только кишка у них тонка. Им и половины проходов неизвестно.
— Интересно, что они там ищут? — издалека спросил я.
— Известно что, — с усмешкой ответил Чума, — бункер правительственный. Это, можно сказать, Клондайк современного мира.
— А ты знаешь, где его искать? — спросил я. Чума даже остановился и посветил мне фонариком в лицо. Видимо, хотел во мне что-то рассмотреть.
— Может и знаю, — уклончиво ответил он, — хотя, если быть точнее, догадываюсь. Он на то и секретный, бункер этот, что про него никто не знает. Сдаётся мне, что проводник ихний тоже понятия не имеет, где он. Но за Московские катакомбы знает много. Иначе они бы давно уже с голоду сдохли.
Разговор как-то сам собой утих. Новый поворот вывел нас в тоннель, по которому можно было передвигаться только на карачках. Разговаривать в таком положении не очень приятно. В такой позе мы ползли примерно два часа. Спина затекла, колени болели, но мы усердно пёрли вперёд. Послышался звук падающей воды.
— Это река, — гулким голосом сказал Чума в глубину тоннеля. — Я иду первым, кину тебе верёвку, по ней затянем лестницу.
Я кивнул в ответ. Чума каким-то нелепым образом по стеночке забрался на четырёхметровую высоту и скинул мне верёвку.
— Там, справа от тебя, ниша в стене, — крикнул он сверху, — в ней лестница лежит. Доставай и привязывай.
Я осмотрелся, нашёл нишу, о которой сказал Чума, всунул в неё руку и нащупал какой-то свёрток. Выудив его наружу, развернул под светом фонаря, там оказалась верёвочная лестница. Я привязал её за конец верёвки и подёргал, намекая, что всё готово. Та медленно поползла наверх. По этой лестнице мы и полезли через водопад. Тут нам мало помогли штаны от химзащиты. Лиса пришлось затолкать за пазуху. Как только на него начала попадать вода, он стал царапать мне живот. Вымокли все с ног до головы. Дальше пришлось передвигаться по руслу подземной реки. Ноги скользили по мокрому дну, который представлял собой бетонный полукруг. И скорость движения изрядно упала.
— Эту речку ещё при живой Москве сюда загнали, — заговорил Чума, — метро строили, нужно было воду отвести. Вот и направили речку в другое место, да ещё под землю убрали. Великие мастера раньше жили.
— Да уж, — согласился я, — и мастера, и техника были. Сейчас такой номер не пройдёт.
— Точно, — кивнул идущий рядом Чума. Величина тоннеля уже позволяла идти в полный рост и даже рядом друг с другом. — Мы уже почти в центре, сейчас ещё в одну берлогу идём. Там в сухое переоденемся, отдохнём пару часов и опять в реку.
Я кивнул в ответ, переодеться хотелось просто жуть. Пока лезли на водопад, вода залилась в сапоги штанов, и теперь всё хлюпало в ногах. Верхняя одежда вымокла, а если учесть, что в подземном царстве температура не поднималась выше десяти градусов, а вода в речке была и того холоднее, то зубы уже начинали стучать от холода. Чума вдруг остановился и начал шевелить светом фонарика по стенам. Нашёл какие-то одному ему понятные царапины и пошёл дальше. Через пять минут мы вышли к такому многообразию и ответвлению тоннелей, что, не зная, куда свернуть, назад уже дорогу не найти. Нечто подобное было со мной, когда я впервые приехал в столицу родины. Даже с навигатором на развязках дорог было не так просто разобраться. А тут даже солнечного света нет и ориентиров ноль. Бр-р-р, аж мурашки по спине пробежали.
Чума же, тем не менее, уверенно отсчитал пальцем нужное количество проходов и свернул в четвёртый слева. Через сорок минут передвижения в позе девяносто градусов мы вышли на очередной перекрёсток и свернули в большой тоннель, третий справа. И минут через пять вошли в очередную берлогу Чумы.
Два часа отдыха пролетели незаметно, поели, переоделись и снова в путь. Еда готовилась как раз около часа. Пока закипела вода, пока варилась гречка, ну, как-то так.
Дальнейшее движение по тоннелям начало пересекаться со станциями метро. Шли мы примерно ещё около шести часов. Как вдруг Чума остановился и приложил палец к губам.
— Слышишь? — шёпотом спросил он. — Голоса, кажется, мы пришли.
— Угу, — кивнул я, — как нам незаметно к ним подобраться и понаблюдать?
— Сейчас попробуем, — прошептал Чума, — я думаю, они на станции Александровский сад, самая ближняя к кремлю.
Мы свернули пару раз, прошли через какие-то дверные проёмы и вышли на железнодорожные пути. Голоса уже слышались более отчётливо. Но разобрать, о чём говорят, всё равно не получалось. Эхо, гуляющее по тоннелям, искажало слова и звуки. Но по крайней мере можно было через приборы ночного видения рассмотреть, кто там находится и что делает.
— Их проводник — полный идиот, — так же шёпотом почти в самое ухо прошипел Чума. Я вопросительно кивнул головой, и он продолжил. — Вход в правительственную ветку находится не здесь, им на Лубянку нужно.
— Думаешь, они там не были? — спросил я. — Когда ты их сюда привёл?
— Примерно месяц назад, — прошипел он, потом почесал в затылке, — да, ты прав, скорее всего все соседние ветки они излазили. Я вообще считаю, что метро с секретным бункером не связано. Про это метро слишком много людей знает.
— Мы можем подобраться ещё поближе? — прошипел я. — Хочу послушать, о чём они говорят.
