- Всссе....
- Мы не видели, мы не з-з-з-знаем-ссс...
- Ой вы, гой еси, клопы да тараканы. Жучки малые, незаметные, муравьишки да гусеницы...
Эту фигуру можно было назвать антропоморфной. Во всяком случае, она передвигалась на двух ногах, у неё было подобие головы и рук.
- Нет не видели...
Паук покачался на согнутых лапах, раздумывая.
- А все ли собрались? - наконец спросил он.
- Не вссе... Старая жужжелицца ззадержживается...
Наконец на земле показался крохотный жучок. Он был похож на нашу уховёртку, но полосатенький, как арбузик. Вскарабкавшись на сплошь шевелящуюся фигуру, жучок затерялся в общей массе, а изо "рта" донесся голос:
- Я знаю, где Ариман спрятал кольцо.
- Отлично! - паук бросил на меня торжествующий взгляд. - Теперь говори, где это было.
- В дупле старого дерева Гингко, на краю большой поляны у холодного ручья...
- Отлично, - потёр передние лапы паук. - Идём быстрее.
- Но его там больше нет...
- Что? - я вскочила. - А куда же оно делось?
- Железная птица вынула его из дупла и унесла...
Монстр из насекомых рассыпался, жучки разбежались кто куда. А я опустилась на камушек и закрыла лицо руками.
Ай да вещая птица! Ай да Гамаюн...
- Не расстраивайся, - участливо сказал Ананси, снова став человеком. - Придумаем что-нибудь другое.
- Ничего, всё в порядке, - встав, я решительно заправила майку в джинсы. Затем крепко завязала шнурки на кроссовках, а штанины заправила в носки. Никогда я теперь не избавлюсь от ощущения, что по мне ползают...
- Идем. Я знаю, у кого кольцо.
Глава 20
Иван
Открыв глаза, я увидел каменный потолок. Некоторое время тупо пялился на него: разум проводил ревизию организма. Голова - на месте, руки-ноги - на месте, мочевой пузырь... М-да.
На этой оптимистической ноте я торопливо вскочил. Из глаз посыпались такие крупные искры - любой высоковольтный провод позавидует.
Оказалось, потолок был невероятно низким. Метра полтора, не больше.
Когда в глазах перестало искрить, я огляделся. Пещера была громадной - если не брать во внимание то, что даже Машке здесь пришлось бы пригнуться.
Сумрачное пространство уходило вдаль и вширь, на границе видимости сливаясь в сплошную тёмную муть. Наверное, таким видится мир зернышку пшеницы, попавшему меж двух жерновов...
На первый взгляд, пещера была пуста. Но когда дыхание успокоилось и я немножко пришел в себя, стал различать голоса: кто-то непрерывно стонал и нашептывал.
Оглянулся. На краю зрения мелькнул неясный силуэт... Когда я постарался его рассмотреть, видение пропало.
Всё ясно. Призраки. Неупокоенные духи. Учитель говорит, все бродячие души рано или поздно попадают в место, где ничего нет. Ни времени, ни пространства, ни жизни ни смерти... Подобно мусору, сносимому течением, их рано или поздно приносит туда. В пещеру Мариматле.
Он рассказывал, что когда-то Мариматле был обычным городом в Прави. Но его прокляли. Жители умерли и стали первыми неприкаянными душами... Город постепенно погрузился в Навь.
Если я каким-то образом попал в эту пещеру... Тогда я точно попал.
Услышав ехидный смешок, я опять подскочил.
- Уййй...
- Что, больно?
- А ты как думаешь?
Парень, который возник перед глазами, на вид был не старше Машки. Такой же отчаянный взгляд, постоянно шмыгающий нос и... ах да. Главное украшение переходного возраста. Прыщи...
- Да ладно, не злись. Привыкнешь, - снисходительно сказал он, наблюдая, как я потираю макушку.
- Даже не собираюсь.
Парень мне не нравился. И я ошибся подумав, что он похож на Машку... Во-первых, у моей напарницы не было прыщей. Во-вторых, взгляд у него был не отчаянный, а равнодушный. Циничный. Такой, будто весь мир, и я вместе с ним - не более, чем плевок под ногами. Разотри и забудь.
Волосы длинные, светлые, стянутые в резинку на затылке. И сальные. Да и мордашка какая-то усталая, замурзанная.
Огромная, не по размеру, байкерская куртка вываляна в пыли, за ушами грязь, ногти на пальцах окружены траурной каёмкой...
Такой вот самый страшный злодей всех времен и народов.
- Ты Линглесу.
- Меня зовут Жак лё БигМак! - ясненько: имя для нас - больное место...
- Очень приятно, Иван.
Не задумываясь, я протянул руку. Ведь именно так делают, когда знакомятся, верно? Парнишка отскочил.
Так как о потолок ему стукаться было неохота, передвигался он бочком, как краб.
- Успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого.
- Ха! Думаешь, я боюсь?
- Нет, правда... Давай просто поговорим.
Я уселся по-турецки, изо всех сил стараясь излучать уверенность и спокойствие. На деле я их не чувствовал. Пещера Мариматле - не такое место, где можно чувствовать себя спокойно.
Воздух здесь мертвый, безвкусный. Теней нет - так как нет источника освещения; голоса звучат сухо, безжизненно - будто их перед употреблением хорошенько прожарили на сковородке.
Человек здесь - живой человек - постепенно стирался. Истончался до тех пор, пока не обнажится душа. Да и она со временем теряла память и забывала себя...
Сколько понадобится времени на то, чтобы потерять память - я не знал. Не думаю, что много. Природа этого места, не обладая собственной энергией, высасывала её из всего, до чего могла дотянутся.
Уже сейчас я заметил, с каким усилием делаю вдох. А потом выдох. Моргаю, говорю... Очень скоро придется заставлять сердце биться и кровь бежать по венам. И в какой-то момент придет мысль: а стоит ли напрягаться? Тратить силы на то, чтобы заставлять непослушное и тяжелое, как колода, тело - жить... Зачем, если можно обойтись без него? Стать лёгкой, как ветерок, душой, вспорхнуть под низкий потолок и полететь...
Линглесу вновь подобрался поближе. Был он похож на маленького петушка, которого хорошенько потрепали старшие собраться. Потрепали, но не лишили при этом наглости и гонора.
- Зачем ты украл Мертвое Сердце? - брякнул я. Тут же пожалел: надо было усыпить бдительность, начать как-то издалека...
- Я ничего не крал. Я взял то, что моё по праву.
- О как.
- Оно принадлежало моему отцу.
