— Очень смешно, Михаил Сафронович, — оскорбляется Азалия.
И правда забавно, вдруг согласилась бы. Но веселье длится не больше минуты. Тоска, как волна откатывает, а потом набегает с новой силой. Глубоко вздыхаю. По Машке скучаю. А сейчас еще больше, потому что сижу рядом с не той женщиной.
— У него своя трагичная история есть, — пьет Азалия. — С бывшей женой связана. Я подробности не знаю, но просто сумасшедшая любовь там была. Говорят, он из-за нее чуть не разорился.
— А ты откуда в курсе?
— Птичка на хвосте принесла.
Тимур к нам приближается и Азалия, улыбнувшись ему и похлопав ресницами, исчезает.
— Добрый вечер, брат, — протягивает руку для приветствия Тимур.
У него турецкие корни, о чем свидетельствует характерный нос, орлиный взгляд и четкая линия подбородка.
— Какими судьбами в наших краях?
Это уже официанту:
— Налей дорогому гостю.
— Хотел посмотреть, как ты перед норвежским послом опозоришься, господин Дусманис, — смеется Тимур.
— Не дождешься, — чокаюсь с ним бокалам.
— Ну, брат, та женщина с караваем, запнувшаяся о ковер и чуть не полетевшая в ноги послу, была очень забавной.
Смеемся вместе. Он искренне, а я делаю вид. На телефон кошусь, но понимаю, никаких сообщений от нее не будет. Тоска еще больше жрет, прям причмокивая.
***
На следующий день я только и жду окончания рабочего дня. Я никогда в жизни не чувствовал себя так паршиво и неуютно на работе. Раньше я горел своим бизнесом, теперь смотрю на часы.
— Наши инвесторы делают ставку на строительство торгового и развлекательных комплекса на Ладыгинском проспекте, Михаил Сафронович. Гостиница «Остров» откладывается на потом, поскольку сроки ее окупаемости гораздо выше. В связи с этим даже в нашем новом отеле «Звезда» в итоге сервис ниже необходимого уровня.
— Почему? — строго интересуюсь, подпирая щекой кулак. — Сделайте сервис на уровне. Это ваша работа.
— Не все так просто, Михаил Сафронович, отель очень близко к морю, на самом побережье.
— С каких пор это стало проблемой?
— Там не налажена система четкой безопасности гостей, не решен вопрос сезонности, в сезон он у нас он переполнен, а в «несезон» простаивает без прибыли.
— Нагони пиарщиков. Придумайте интересный ход. Морской воздух полезен круглогодично, не дурите мне голову. Значит, вы делаете что-то не так.
— А еще «Звезду» пытался АйвАзов купить, удочки закидывал через руководство отеля, не сам, конечно, через третьих лиц.
— Вот неугомонный, — усмехаюсь, — «брат» Тимур. У него бы гостиница не простаивала. Контролируйте этот вопрос. Да! — подношу трубку к уху.
— Маша сегодня до семнадцати, Михаил Сафронович, — отчитывается Олег. — Она на работе, я вижу ее через окно, урок ведёт, все как обычно.
Он ее видит, а я нет. Я, конечно, виду не подаю, хотя у самого аж зубы сводит.
На часах без пятнадцати пять.
— Уезжай, — командую Олегу.
А сам народ распускаю и начинаю пиджак надевать.
— Михаил Сафронович, а как же фуршет? Без вас мы никак, — собирает документы секретарша, складывая папки, ровными стопочками, — уже струнный квартет собрался.
Глаз на нее не поднимаю, думаю только о том, как добраться к школе без пробок.
— Развлекайтесь, — бросаю на выходе.
И, конечно же, попадаю в пробку. Нервничаю, постукивая пальцами по рулю. От мысли, что сейчас увижу Машу, по позвоночнику бегут мурашки, а дыхание сбивается с ровного ритма. Очередь из машин тащится с такой медленной скоростью, что я готов растолкать их руками, расчистив проход. Лишь бы только двигаться побыстрее.
Когда я влетаю на школьную парковку, я замечаю Машу на крыльце. Закрываю дверь автомобиля и спешу ей наперерез. От тревоги сердце замирает в груди. Я и не знал, что оно у меня настолько чувствительное. Внутри всё леденеет от плохого предчувствия. Мой рыжик выглядит совсем хреново. На ней какая-то бесформенная кофта с капюшоном, на голове небрежный хвост, на ногах кроссовки, а на лице нет ни грамма косметики. Похоже, она даже не задумывалась над тем, что надела на работу.
Помню однажды Азалия подхватила грипп, стыдно признаться, но мне не хотелось видеть ее покрасневшие глаза и сопли до колена. Я послал к ней Олега с пакетом фруктов и ждал, пока она обратно превратится в идеальную красавицу. Даже по телефону разговаривать было неприятно, она так противно гундосила в нос. Гордиться нечем, но это правда.
А сейчас… Глядя на Машку, желание одно, скорее впечатать ее в свою грудь и никогда не отпускать, пока ей легче не станет. Пока не отпустит. Я ведь все могу: поехать куда угодно, купить все, что хочется. Но без нее мне и целого мира стало мало. Олег как-то втирал мне по дороге в офис, настроение было треп его слушать. Так вот он вещал, что женщин надо тщательно выбирать. Они бывают милыми, но невыносимыми в быту, или наоборот, просто чудо как хороши в доме, а выглядят не очень, замызганными. Пусть другие выбирают, а мне Машку выбирать не нужно, Машка у меня одна.
Меня к крыльцу ноги сами несут. Раньше я опасался, что нас могут увидеть вместе. Мало ли, кому-то известно, что она жена моего сына. Сейчас мне насрать.
— Привет, — преграждаю ей путь.
Глава 56
— Привет, — натягивает Маша вымученную и очень грустную улыбку. — Рада видеть.
Дышу чаще, едва контролирую эмоции. Рычать хочется. В охапку ее сгрести. От всего мира спрятать. Такая она нежная, милая, беззащитная. Ни капли не верю ее словам. И, конечно же, вижу неописуемую «радость» на лице. Счастье так и пышет, особенно в грустных, потухших глазах. Она все такая же красивая, но черты лица изменились, моя девочка выглядит измождённой страданиями. Уверен, ест плохо, спит мало, на воздухе не бывает. Другой бы не заметил, для меня очевидно.
— Какими судьбами в наших краях? — интересуется, соблюдая правила приличия.
Смотрю в красивые, зеленые глаза, не отрываясь, и понять не могу, она что серьезно? У нее очень натурально получается демонстрировать равнодушие. Прям на зависть актерам местного театра. Хотя, если вглубь заглянуть, на самое дно, не думаю, что это притворство. Очевидно, собралась Машка отпустить меня восвояси. Решила отправить богатого, избалованного женским вниманием мудака в бессрочный, пожизненный отпуск. Устала. Сейчас ей легче отказаться от нас, чем бороться за совместное будущее. Предпочел бы крик и оскорбления с ее стороны, чем это удушающее спокойствие.
Мы как два дурака, топчемся у двери в рай, не понимая, как эту самую дверь открыть. Сегодня по-хозяйски закинуть ее на плечо и отнести в берлогу уже не получится. Потому что тащить просто «тело» — бессмысленно, а душой она не со мной. Но уйти я не могу и отпускать ее не намерен. Я эгоистичный ублюдок и Машку свою никому не отдам. Моя.
