Ни капли сочувствия эта рожа у меня не вызвала. Наоборот, искреннее злорадство.
Недолгое. Потому что антракт быстро закончился, и я снова все свое внимание обратила на сцену, где пел Бонни. Наверное, когда мне будет девяносто лет, я по-прежнему буду млеть и гореть от его голоса. И не только голоса. А его дочь, уснувшая у меня на руках, только прибавляла ему, заразе сицилийской, эротичности.
— Миледи, может быть, я отнесу юную леди в номер? — минут через несколько спросила Керри. — Боюсь, здесь для нее слишком шумно.
Селину я отдала. Конечно, я совершеннейшая мать-ехидна, в лучших традициях английской аристократии. То есть своих детей я очень люблю, но делать их центром своей вселенной не готова. И не считаю правильным. Когда у родителей нет никаких целей и интересов, кроме детей — им в итоге нечего этим детям дать. Так что я лучше делегирую смену подгузников и кормление кашкой няне, а сама продолжу писать романы и мотаться по всему миру вместе с любимыми мужчинами. Приметно так же, как в свое время поступили мои собственные родители — и я очень им благодарна за то, что родительской любовью и заботой меня не душили.
Что за заговор организовали Кей с Преображенской-младшей, мы узнали только после спектакля. И после того, как Кей очень-очень вежливо послал в пень бывшего мэра с его «скромным банкетом для уважаемого спонсора».
— Есть в этом прекрасном городе одна дама, с которой я непременно желаю познакомиться, — заявил мой обожаемый супруг с таким хитрющим видом, что я едва не подскочила на месте, чтобы бежать и знакомиться.
Это же наверняка будет ужасно интересно!
Подскочить и побежать мне помешало лишь то, что я только вчера родила дочь. Поэтому я поднялась медленно и степенно, опираясь на руку Аравийского.
— И что же за дама? — спросила я.
— Мадам Клаудиа, настоящая партизанка. Надеюсь, она не будет против нашего визита прямо сейчас. Лоуренс?
— Я предупрежу мадам Клаудию, — кивнул тот и принялся звонить.
— Грег, а мы с тобой поднимемся в номер и кое-что возьмем.
— Я с вами! — тут же подскочила к ним Яна.
Кей лишь усмехнулся — и они ушли втроем. Аравийский проводил их тоскливым взглядом. Слишком тоскливым, чтобы я могла оставить это как есть и не сунуть свой длинный нос.
— Анита Яновна, Дмитрий, вы же с нами?
— Само собой. Мои ребята организуют шашлычок! Анита Яновна, как вы к шашлычку? Арсен — гуру в этом деле!
Тренер пылал энтузиазмом, бывший мэр глядел на него волком, Лизавета не сводила с него восхищенного взгляда. Аня, без Грега рядом снова способная воспринимать окружающую действительность, шепотом что-то говорила Аните Яновне. Все шло прекрасно и само собой.
— Лоуренс, проводи меня в машину, — велела я и, едва мы отошли от компании на десяток шагов, спросила: — И что ты собираешься делать со своей Дженни?
— Она не моя, — покачал головой Аравийский. — Кузина милорда — неподходящий объект для интрижки.
— Святые каракатицы, Лоуренс, да причем тут ее родство с Кеем?
— При всем, миледи. Вы же прекрасно понимаете, Яна не из тех девушек, которые выходят замуж и сидят дома, воспитывая детей.
— А ты не из тех мужчин, которым нужны такие девушки. Так что вы отлично друг другу подходите.
— Моя семья не примет ее.
— То-то я смотрю, ты поселился на другом конце Лондона, а каждую поездку в Америку воспринимаешь как праздник. Твой дед женился на арабской красавице, мусульманке, почти не говорившей по-английски. Его семья была категорически против, не так ли?
— Так, но ситуация несколько иная.
— Хочешь сказать, что майор Джейкобс — совсем не то же самое, что полковник Джейкобс? — усмехнулась я, забираясь на заднее сиденье.
— Ничего не хочу сказать, миледи. Прошу прощения.
— Ну и не говори. Просто подумай о том, что нужно тебе самому, а не твоей семье. За любовь стоит бороться, поверь мне.
— Я верю, миледи, — вполне искренне улыбнулся Аравийский. — Благодарю вас.
— Ты имеешь право на счастье, даже если кому-то твое счастье кажется неправильным. В конце концов, ты всегда можешь сослаться на пример лорда Говарда, — пожала плечами я.
Аравийский только хмыкнул. Явно представил себе, как приводит на большой семейный обед сразу двоих, ну допустим Тошку Вайнштейна и Люси, и представляет как своих будущих супругов. Две штуки. Комплект. Да после такого его мама будет счастлива, даже если он женится на нильском крокодиле, лишь бы женского пола! А уж Яна пойдет на ура. Главное, чтобы жили от родителей подальше. В Нью-Йорке, к примеру.
Что ж. Если Аравийский сам не сообразит, я ему подскажу. Очень деликатно. Очень-очень.
Партизанка Клава встречала нас у калитки с видом умиленным донельзя. Именно с таким видом фанаты аргентинского мыла садятся к телевизору, чтобы досмотреть последнюю серию какой-нибудь «Просто Марии». А тут, я так понимаю, аргентинское мыло пожаловало к ней домой. Да не просто так, а с выездным банкетом. То есть с шашлыком, который организовали ребята Тренера. Вот прямо сейчас организовывали, в саду, и вкусный запах выплывал на улицу из распахнутой партизанкой калитки. А на веранде горел свет, и это было очень кстати: летним вечером темнеет, конечно, поздно — но это «поздно» вот-вот наступит!
Но гвоздем банкета был не шашлычок, а сундучок, выставленный Кеем на середину стола, аккурат между тазиком оливье и тазиком же селедки под шубой.
На сундучок с огромнейшим интересом уставились все: партизанка Клава, которую посадили во главе стола, будущий мэр Энска со своим помощником-приятелем Саркисяном, семейство Преображенских, Грег с Аравийским и мы с Бонни. Правда, мы с Бонни на него уставились еще раньше — как только увидели выходящего из гостиницы Кея, несущего на руках Янку-поганку, в свою очередь вцепившуюся в этот самый сундучок. Ну как есть Чебурашка и крокодил Гена, хоть ты римейк рисуй. Я вот сразу поняла — в сундучке точно золотишко, а Янка — точно Говард. Ни один Говард золотишко из рук добровольно не выпустит, и тем более не доверит другому Говарду.
— Неужто тот самый клад откопали? Ну и дела! — первой озвучила мою уверенность баб Клава.
— Тот самый, — кивнул Кей. — Наследство Аниты Яновны.
Баб Клава перевела взгляд на профессора Преображенскую и уважительно покивала.
— А то что ж, наследство это правильно. Усадьбу восстанавливать будете? Гаврилыч-то все обещает, обещает…
— Будем, — в один голос ответили Кей и Тренер. Переглянулись и заржали, совершенно довольные собой и друг другом.
— За наследство я вам очень благодарна, лорд Говард, — сдержанно и с большим достоинством заявила Анита Яновна, — но усадьба…
— Для вас, дорогая тетушка, просто Ирвин, — жизнерадостно улыбнулся Кей. — Думаю, усадьбу вы получите без проблем. Вряд ли вы сами захотите в ней жить, но восстановить ее нужно. Можете подарить девочкам, можете отдать городу под музей, как пожелаете. Восстановление я профинансирую, родственники должны помогать друг другу.
