— В гостиницу, — велел Говард, усевшись на заднее сиденье. Сундучок он поставил между нами и открыл. — Что из этого ты будешь продавать, а что оставишь как есть, дорогая кузина?
— Пока не знаю. — вздохнула я. — Надо посоветоваться с Нюськой… Не говоря уже о бабуле. Она ведь глава семьи, вроде как…
Лорд понимающе кивнул.
— Гарнитур, наверное, можно будет продать, — продолжила рассуждать я, вспомнив неприличного размера рубины цвета голубиной крови. — Все равно ни бабуле, ни нам его носить некуда, даже если бабулю вдруг пригласят на прием к президенту. Да и вообще — музейная ценность! А разбивать гарнитур жаль, и в цене он, пожалуй, сильно упадет… Не представляю, честно говоря, сколько он может стоить? В прошлом году на Сотбисе продавали кольцо с рубином такого класса, и стоило оно три миллиона… в долларах, естественно… но рубины в ожерелье крупнее. Да к тому же вещь старинная…
Мне вдруг стало как-то не по себе. Хорошо было мечтать о кладе! Не говоря уже о найти! Но вот как его теперь реализовать? И легализовать? Мысль отдать клад государству меня не привлекала абсолютно! А хранить как? Убивают же за меньшее, если кто-то узнает…
Говард задумчиво хмыкнул и ласково погладил крышку сундучка.
— И правда, музейная ценность. Слушай, стоит ли связываться с Сотбисом? Я бы его выкупил. Матушка такое любит.
— Я… то есть мы подумаем, — кивнула я, все еще не до конца веря в реальность находки. Даже, пожалуй, в реальность того, что находка достанется именно нам с Нюськой.
— Думай. Акции проверим, наверняка там не только старые бумажки. Ну, ты довольна?
— Ага. Довольна… Ирвин, это правда?
— Правда, — самодовольно кивнул лорд и подмигнул мне. — Мы еще успеем на второй акт мюзикла.
И мы успели. Заскочить в гостиницу, переодеться — мне Ирвин выдал платье Розы, милое такое, безразмерное и в стиле бохо. Главное, чистое и целое, а то моя одежка не пережила встречи с пра-пра-бабкиным кладом. А сам клад мы оставили в номере Говардов, под охраной. Мы успели даже выпить по глоточку шампанского, за удачу. И отправились на площадь, где нас ждали… Ох, даже представлять не хочу, что скажет бабуля, узнав о наших с Нюськой приключениях!
Глава 26. Шмайсер партизанки КлавыА шашлычок под коньячок вкусно очень
(Трофим)
Роза
Явление Кея с Яной (в моем платье!) и Аравийским на прицепе было прекрасно. Вот именно в таком виде это и пойдет в книгу. И в фильм тоже. Боже, какая у меня прекрасная семья! Кладезь сюжетов и характеров!
Дальнейшее я наблюдала с истинным наслаждением, кормя при этом юную леди Селину. Ее мне принесла Керри, наша лучшая на свете домоправительница. Ее истинно английская невозмутимость и умение держать язык за зубами не зря оплачиваются Кеем какими-то космическими суммами. Оно того стоит.
Короче говоря, Селина чмокала моей грудью, я наслаждалась ощущением теплого детского тельца на руках — и наблюдала.
Как все перезнакомились, какие глаза стали у Яны при виде Тренера, любезничающего с Лизаветой, и майора-армянина, держащего под ручку Нину. Такого она явно не ожидала. А, собственно, почему бы и нет? На мой писательский взгляд — прекрасные вышли пары. Со всех точек зрения. С политической тоже.
Нет, я не хочу сказать, что Тренер начал ухаживать за Лизаветой исключительно потому что Аня ему оказалась не по зубам, а ее мама — тоже родня Говардам. Лиза ему в самом деле понравилась, и спелись они просто чудесно. А Нина так вообще мечта любого нормального южанина: нежная, грациозная и фигуристая блондинка, и выглядит не старше сорока. Опять же, явно не балованная стерва, а мягкая домашняя женщина.
Анита Яновна определенно держала обеих невесток в ежовых рукавицах.
На нее я, вообще-то, сама положила глаз. Такой характер! Такой образ! А сколько из нее можно будет добыть профессиональных баек! Это же сокровище почище клада графини Преображенской!
Но поимку и допрос Аниты Яновны я отложила на потом. Никуда от меня профессор Преображенская не денется. Впрочем, судя по ее понимающему взгляду, и не собирается.
Но сейчас меня куда больше интересовали общие дела Кея с Яной и убитый вид Аравийского. Такой убитый, словно эти двое у него на глазах переспали. Хотя нет. Это бы Аравийский пережил, несмотря на свое патриархальное воспитание, все равно ж дальше коротенькой интрижки дело бы не зашло. У Кея на нас с Бонни-то еле хватает времени, и вообще он явно выбирал комплект жена-и-любовник с тем расчетом, чтобы они, то есть мы, могли большую часть времени заниматься друг другом и не скучать без нашего обожаемого и вечно занятого бизнесмена.
Цинично? Ни в коем случае. Просто я уже хорошо знаю Кея и люблю его таким, какой он есть. Совершенством. А его разумный подход одобряю чуть больше, чем полностью. Должен же кто-то в нашей семье думать головой. За всех троих. Слава богу, Кей это может, а нашими творческими закидонами наслаждается, как источником особо изысканного адреналина.
Но не суть.
Все время, пока новообретенные родственники знакомились, а новорожденная леди кушала, я наблюдала за внутренним конфликтом Аравийского. Изумительным конфликтом! Не хотела бы я оказаться на его месте. Найти свой идеал, безумно влюбиться, обнаружить идеальное совпадение темперамента — и полнейшее несовпадение жизненных привычек, ценностей, культуры и прочая, прочая. Особенно плохо совпадала Яна с арабской семьей Джейкобс. Я-то знаю их довольно хорошо, потому что нередко бываю в их ресторане, и налюбовалась родителей и трех младших братьев Аравийского с женами вдоволь. А так же я прекрасно знаю, что матушка Аравийского держит свое семейство в кулаке, невестки у нее ходят строем и не смеют поднять глаз. Прямо представляю Янку-поганку на семейном обеде! С ее-то искренним наплевательством на все и всяческие традиции, статусы, правила и прочую чушь! О, дивная картина, непременно опишу ее в каком-нибудь романе. А то и сценарий для сериальчика сделаю, изумительные же типажи, а какой чудесный многообещающий конфликт!
Жаль только, Аравийский явно не представляет, как его разрешить. И потому ведет себя как невозмутимый столб, вместо того чтобы схватить Янку в охапку, утащить в номер и затрахать до потери способности к логическому мышлению.
М-да. Аравийский и потеря логического мышления несовместимы. Что ставит крест на его личном счастье. Потому что девушки, которые нравятся ему — не понравятся маме. А девушки,
которых выбирает мама — не нравятся ему. Так что быть Аравийскому холостяком и полевым агентом вечно. Если только не вмешаются высшие силы и не сотворят чудо.
Размышляя о природе чуда, потребного для вхождения Янки в патриархальную католико-арабскую семью, я краем уха прислушивалась и к разговорам рядом. Отметила возникшее между Кеем и Тренером взаимопонимание — что предвещало победу Тренера на мэрских выборах. Немножко полюбовалась перекосившейся окончательно рожей мэра бывшего.
