— Кричать? — изумилась она в полный голос. — Я не буду на него кричать, Дима! Я его просто… просто…
— Ну, что ты сделаешь? Выпорешь его? Поздновато, как мне кажется.
— Но додуматься до такого!.. В карты в школе играть! На деньги, Дима!
— Спокойнее, Мариш.
— Я не могу спокойнее!
Он руку на её колено положил, погладил. И решил порадовать:
— Кстати, он про нас знает.
У Марины разом все слова закончились. Рот открыла и на Диму в ужасе посмотрела.
— Откуда?
— Я же тебе говорил, он не маленький. И многое замечает.
Она лицо рукой закрыла.
— И что мне с ним делать?
— Поговори с ним, как со взрослым, не хватайся за ремень.
— Да я никогда не хваталась!
— Может, зря, — хмыкнул он. — Но сейчас об этом всё равно поздно.
Кричать Марина на сына не стала, обошлось. О чём-то долго с ним разговаривала за закрытой дверью комнаты Антона, видимо, внушала ему, как он не прав, но ни слова Дмитрием услышано не было. Хотя, он всё это время просидел в Элькиной комнате, делал вид, что помогает ей рисунок рисовать, но на самом деле подслушать пытался. И уже терпение терять начал, на часы поглядывал, и почему-то сочувствовал в данный момент Антону, представляя, как тому сейчас нелегко перед матерью оправдываться. Обещания, наверное, давал, клятвы разные. Но это Гранович так думал. Когда экзекуция, наконец, закончилась, и дверь открылась, первым из комнаты выскочил Антон, а, увидев Диму, возмущённо воскликнул:
— Не пойду я в ваш бассейн!
Марина расстроено на Дмитрия взглянула, но тот лишь усмехнулся.
— Пойдёшь, — заверил он мальчика.
На корабле всё-таки наметился бунт. Антон ходил на всех обиженный, отмалчивался, и только твердил, что ни в какой бассейн он не пойдёт. Никогда не ходил ни в какие секции и кружки, и теперь не собирается.
— Мне это не нужно, — уверял он мать раз за разом, но Марина решила сына на этот раз переупрямить.
— Пойдёшь. Дима уже договорился, в понедельник, в половине четвёртого, тебя уже ждут.
Антон за кухонным столом устроился, угрюмо разглядывал рисунок на скатерти и ногой мотал.
— А если я не хочу?
— Я хочу, Антош.
— Вот и запишись сама!
Марина отложила нож и выразительно взглянула на сына.
— Ты мне грубишь?
Антон голову ещё ниже опустил.
— Нет.
— Очень на это надеюсь.
— Но, мама, я не понимаю, почему я должен его слушаться! Мы так не договаривались!
Сын так смотрел на неё, с явным намёком, и Марине неудобно стало. Но постаралась взять себя в руки, глубоко вздохнула, и продолжить попыталась ровным голосом:
— Я не прошу тебя слушаться Диму, я прошу тебя слушаться меня.
Антон усмехнулся.
— Вот сейчас ты будешь врать, что это ты его попросила меня повоспитывать. А ведь это он первым про бассейн заговорил, а потом уже ты… подхватила. Так нечестно, мама! Я не обязан его слушаться!
— Ты повторяешься, Антон. — Марина подошла к столу. — И если хочешь знать, то мы это решили не вчера, разговор этот был некоторое время назад, и я ещё сомневалась, но последние события всё расставили по своим местам. У тебя слишком много свободного времени образовалось, его надо чем-то занять. И вообще, я не понимаю, что плохого в бассейне? Тебя же не на исправительные работы отправляют. К тому же, ты любишь плавать. В чём проблема?
Антон голову вскинул и упрямо выдвинул подбородок.
— В том, что вы за меня решаете! А я сам могу решить!
— Ах вот в чём дело. Ты взрослый стал.
— Вот именно!
— Тогда веди себя, как взрослый. Пока что я этого не вижу. Вместо этого ты связался со старшеклассниками, ты в карты на деньги играешь. Курить ещё начни, и это будет уже предел моего терпения.
Антон глаза в сторону отвёл и стал смотреть на закипающий чайник. Осторожно перевёл дыхание.
— Я ничего такого не сделал, мам, я только попробовал. У нас многие мальчишки… пробуют.
— Знаешь, Антош, у меня такое чувство, что ты сидишь и мне зубы заговариваешь. Честно. Ты не соседский мальчик, ты мой сын, и я тебя знаю, может тебе и покажется это странным. И я знаю, что ты прекрасно всё понимаешь. И из меня делать дурочку тоже не нужно. Ты в курсе, что того мальчика, что казино ваше школьное организовал, грозятся из школы отчислить? Он не просто в карты под лестницей с друзьями играл, он младших в это втягивал, которые все карманные деньги под этой самой лестницей оставляли. И ты не исключение, милый мой разумный сын. И я ещё поинтересуюсь у Анны Васильевны, ходишь ли ты на завтраки, деньги-то получал на это регулярно.
Антон снова замотал ногой.
— Ну, мам…
— Хватит. Всё решено. Ты не хотел по-хорошему, и вот чего добился. Я не ожидала от тебя такой глупости, вот дед приедет, я ему обязательно расскажу.
— Деда-то зачем втягивать?
— Затем, что может мозги тебе прочистит.
— Я наказан?
— Конечно, наказан!
Антон на стуле откинулся.
— А бассейн — это в качестве наказания? Когда я… — Он губами пожевал, подбирая слово, которое в полной мере позволит матери ощутить всю глупость её затеи. — Когда я исправлю своё поведение, я смогу его бросить?
Марина почти равнодушно пожала плечами, и выдала мимолётную улыбку.
— Конечно, милый, сможешь. Если тебе не понравится бассейн, найдём что-нибудь другое. А когда другое закончится, — она добавила в голос металла, — пойдёшь в кружок макраме.
Мать отвернулась, и Антон принялся взглядом её спину сверлить.
— То есть, теперь все вокруг будут заниматься моим воспитанием? Раньше я воспитывал Эльку, а теперь все вспомнили обо мне и будут воспитывать.
Марина повернулась к нему.
— Это было по-взрослому, Антош, — с сожалением проговорила Марина. — Словами бить ты учишься быстро.
Стало стыдно, и Антон снова взглядом в стол уткнулся. Носом шмыгнул. А Марина вернулась к столу и присела рядом с сыном.
— Мы хотим, как лучше, понимаешь? Вот если бы нам всё равно, никто бы тебе и слова не сказал. Но мы беспокоимся.
— Мы — это ты и твой Дима?
Она сглотнула.
— Он не мой.
— Да? А ведёт себя, как твой. Он всё решает, а ты соглашаешься.
Марина руки под столом в замок сцепила, и постаралась справиться с неловкостью.
— Антош, понимаешь…
