— Да…
— Подарите мне вечер или четверть часа, ваше величество? Чтобы были только вы и я, без тревог, забот, сомнений.
— Обещаю, Шелли, — Риман вздыхает.
Я оборачиваюсь, он опускает руки, но я беру его ладонь в свою и начинаю растирать.
— У вас совершенно ледяные руки, ваше величество.
— Оставьте.
Но противореча себе же, Риман не пытается забрать руку из моей слабой хватки.
Некоторое время я растираю его пальцы.
Нас прерывает слабый стон. Мы вдвоём бросаемся обратно в келью. Мать Римана открывает глаза, и в этот раз её взгляд вполне осмысленный. Она видит нас и откровенно пугается:
— К-кто вы?
Она не узнаёт сына. Конечно, ведь последний раз она видела Римана маленьким мальчиком. Указать ей на корону? Должна же бывшая королева узнать регалии Лависа. Но она закрывает глаза, вновь проваливается в забытьё. Я лишь успеваю напоить её эликсиром.
— Ваше величество, вы… собираетесь забрать отсюда вашу маму прямо сейчас?
Подозреваю, что лучше бы покинуть монастырь пораньше. Кто знает, сколько ещё убийц скрывается под балахонами монахинь? Я бы, например, не рискнула пить здесь воду даже из колодца.
Останемся мы или нет, в любом случае надо навести подобие порядка, и, похоже, порядком заняться придётся именно мне.
— Шелли, я могу на вас рассчитывать?
— Разумеется.
Риман касается короны на своей голове, и от венца отделяется его призрачная копия. Риман жестом подзывает меня к себе. Я послушно наклоняюсь, и Риман водружает призрачный венец мне на голову. Виски тотчас сдавливает холодом.
— Шелли, пока Малая корона на вас, всё, что вы делаете и говорите, вы делаете и говорите от моего имени.
— Вы хотите, чтобы я судила убийцу? — зачем ещё могла понадобиться именно корона?
— Вы сможете, Шелли?
Неужели графиня сказала правду? Просьба Римана очень похожа на проверку. Он хочет посмотреть, какой королевой я могу быть? Или стоит смотреть глубже? Покушение на свою мать Риман никогда не простит. Он хочет убедиться, что я смогу стоять рядом с ним, когда он проливает кровь? Того, кто обрушил войну на несколько стран, белым и пушистым зайчиком точно не назовёшь. Риман в очередной раз напомнил, что он самый настоящий хищник.
Я неуверенно киваю.
— Я слышал, она оправдалась? — Риман заинтересованно прищуривается.
Он запомнил наш разговор?
Я качаю головой:
— Она подтвердила, что покушалась на убийство её величества. Что касается её объяснений, они не могут считаться оправданием. Жизнь за жизнь — справедливый принцип, однако эта девочка отправилась убивать не вас.
— Шелли, я бы не стал взваливать на вас столь грязное разбирательство, — Риман устало трёт переносицу. — Шелли, монахиня Лисса мой человек. Достаточно, если вы назначите её настоятельницей, — Риман коротко улыбается одними губами, выражение его лица тотчас гаснет, он тяжело вздыхает.
Тьфу, навоображала себе чёрт знает что. Конечно, Риман не мог доверить мне ничего серьёзного. Ну, если не принимать во внимание Малую корону.
Я уже выхожу, когда Риман меня останавливает:
— Шелли, пусть Лисса пошлёт сообщение в ближайший город, в отделение моей судовой компании. Они будут знать, что делать. Девицу надо отправить в столицу.
— Да, ваше величество, я всё сделаю.
На галерее пусто. Двор по-прежнему безлюден, и только настоятельница в чёрном платье неподвижно стоит, но едва она меня замечает, подходит ближе к лестнице, останавливается метра за три. Я всматриваюсь в её лицо. Круглое, чуть одутловатое, у глаз собрались морщинки, бледные губы плотно сжаты. Внешне женщина хранит непоколебимое спокойствие, но я догадываюсь, что она не может не нервничать. Риман не сказал, на чьей стороне настоятельница. В нейтралитет не верю.
Я спускаюсь. Чтобы удержаться и не потрогать невидимый обруч, льдом сковавший голову, скольжу пальцами по перилам. И останавливаюсь на третьей ступеньке снизу.
Настоятельница низко кланяется.
— Ваше величество, — смиренно приветствует она меня.
Даже так?
— Представьтесь, — наполовину прошу, наполовину приказываю я.
За полгода ожидания я пыталась подтянуть знания этикета, но не могу сказать, что успешно. Учитель эту тему не считал слишком важной, в основном мне помогала Лара, и она объясняла мне, как должна себя вести леди. К роли королевы она меня не готовила.
— Настоятельница «Белой магнолии» Финелис, ваше величество.
Статус я угадала.
— Пригласите монахиню Лиссу.
Настоятельница дрогнула, на миг её глаза расширились.
— Да, ваше величество, — по прежнему смиренно произнесла она.
Без присмотра я настоятельницу не отпускаю, следую за ней. Монахини собрались в храме. Чем ещё может быть здание, под крышей которого нет ничего, кроме статуи у дальней стены. Войти я не рискую. С местными храмами я до сих пор не сталкивалась, но уверена, что даже король должен быть почтителен к богам, независимо от того, существуют они в действительности или являются персонажами выдуманными.
Настоятельница оборачивается. Я и без неё догадываюсь, что делаю что-то не совсем верное. К счастью, серьёзных проблем не возникает, иначе было бы слишком позорно провалить простейшую задачу.
Монахини выходят из храма, сбиваются в серую стайку. Навскидку их пятьдесят или шестьдесят, явно меньше сотни.
— Ваше величество, — раздаётся нестройных хор.
Настоятельница подводит ко мне полную, даже шароподобную женщину с тремя подбородками и очень короткими толстыми пальцами.
— Монахиня Лисса, ваше величество, — представляет она её.
Я киваю и обращаюсь к толпе.
— Как вы все, уверена, знаете, в «Белой магнолии» проживала мать его величества Римана. Сегодня на королеву, — не уверена, что сейчас у неё есть такой титул, но в нынешних обстоятельствах это сущие мелочи. — На королеву было совершено покушение, одной из тех, кто жила и молилась в «Белой магнолии».
Настоятельница склоняет голову:
— Ваше величество, это моя вина, я не рассмотрела черноту, скрывающуюся в душе Мальи. Я приму любое наказание, каким бы суровым оно ни было, лишь прошу пощадить невиновных и сохранить монастырь.
— Настоятельница Финелис, вы отстраняетесь от управления монастырем. Исполняющей ваши обязанности назначается монахиня Лисса. Также всем без исключения запрещается до особого королевского приказа покидать территорию монастыря. Лисса, вы знаете, что делать?
— Да, ваше величество, — женщина с трудом кланяется.
