Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Ката призадумалась.
– Мне нужно узнать больше… Я убедила себя, что видела это у него на лице – там, в бассейне: как будто на нем лежит печать вины. Понимаешь, он у меня никак не вяжется с Валой. Они и моя дочь – из разных миров.
– Ты же знаешь, что произошло.
Ката помотала головой.
– Нет, не знаю… Не уверена.
– Ну хорошо… Давай принимать меры пошагово. Как на собраниях, куда я хожу. – Соулей улыбнулась.
– У меня от отпуска осталась всего неделя, – сказала Ката. – Я могла бы взять и больше, но не знала, что мне делать.
– А сейчас знаешь.
– Правда?
Соулей кивнула.
– Поедем в горы Блауфетль и наберем килограмм грибов. А потом двинем в «Смауралинд» и купим «Плейстейшн», и дело в шляпе. Сейчас как раз подходящее время.
– Для чего? – спросила Ката, моргая.
– Для грибов… Да ладно, шучу я. Тебе надо бы научиться расслабляться.
Ката погрузилась в свои мысли, но подняла глаза, когда Соулей присела на пол рядом с ней, взяла ее за коленку и сжала.
– Я делаю это не только ради тебя, – сказала она. – Ты меня ни к чему не принуждаешь. Я этих мужиков знаю и знаю девчонок, которые служили им подстилками, с тех самых пор, как у них на лобке первые волоски появились – понимаешь, всего один светленький волосочек, первые месячные… И всё, эти уже тут как тут: на запах прибегают. Это не мужчины, а твари, понимаешь? И не жалей их. В них нет ничего хорошего. – Ката открыла рот, чтобы что-то сказать, но Соулей шикнула на нее. – Я видела, как они измывались над девчонками: срывали с них трусы, фотографировали письку и собирались отправить это фото их маме с папой, а знаешь для чего? – чтобы эти девчонки им отсосали. А еще они их на кокаин подсаживали в какие-нибудь длинные выходные, стоило им только выехать разок на фестиваль на День работника торговли[35] – да и жизнь у них отнимали, если те их не слушались или угрожали им полицией…
– Соулей, родная, хватит.
– Нет, ты прикинь! Я видела, как они поднимают девчонок за волосы и волокут в сортир, чтобы там насиловать, а сами даже не задумываются, что это изнасилование. Я видела, как Гардар, этот козел, которого совесть заела, держал своими жилистыми ручищами голову малолетней девчонки, она плакала, а он ее в лицо трахал, она брыкалась, а он в нее сперму свою сливал, а потом еще стоял и ржал, пока она лежала на полу и ее тошнило. Я видела, как Болик прыснул в лицо новокаином пятнадцатилетней девчонке – пятнадцатилетней! – заморозкой ей прямо в рожу прыснул, чтобы получилась «настоящая маска», просто потому, что решил приколоться! А поскольку он это сказал, поскольку сам был таким уморительным, то девчонке тоже показалось, что это прикольно! Вот такой это жестокий мир, о котором тебе и подумать-то страшно. Но ты знаешь, что он есть. Они вот такие. И так и будут продолжать в том же духе, если их никто не остановит.
Соулей встала с пола, снова села за стол и зажгла сигарету.
– Знаю, что это нелегко, – продолжала она. – Но поверь мне вот в чем: они заслуживают всего, что ты хочешь с ними сделать. Я их знаю. И все мои подруги знают. И мы позволяли им бить нас, насиловать, унижать, пока им не надоедало. Я тебе говорю: они – твари! И везде за ними тянется след боли и унижения. И это нас объединяет.
Соулей выдохнула дым, задумчиво поглядела на потолок, а затем перегнулась через стол и сказала:
– Я скажу, что тебе делать.
39
Гардар жил в районе Бустадакверви, в большом доме, облицованном ракушечником. Его квартира находилась на цокольном этаже; торцевая стена была обращена к запущенному саду, а передняя – к полупустынному перекрестку. Около дверей квартиры располагалось большое окно, а над ним виднелись прямоугольные очертания, очевидно, от вывески маленького магазинчика или парикмахерской, которая была здесь раньше. Этажом выше на окнах висели занавески, вязанные крючком, на подоконниках просматривались полузасохшие растения и статуэтки ангелочков. Когда стемнело, свет на этом этаже не зажегся.
Ката припарковала машину, по возможности дальше от дома, но так, чтобы за ним можно было наблюдать. В первый вечер, в десятом часу, из дома вышел мужчина: высокий, но с удивительно низко опущенными плечами. Он боязливо осмотрелся по сторонам, а затем скрылся в квартире. Через некоторое время там зажегся свет, но тотчас погас. Через два часа, за которые больше ничего не произошло, Ката уехала.
Следующим утром она подъехала к дому Гардара примерно в половине восьмого. Час спустя он шагнул из дверей, внимательно огляделся по сторонам и продолжал озираться, пока запирал за собой дверь ключом. После этого ушел прочь, держа одну руку в кармане таким образом, который показался Кате неестественным: оттопырив напряженный локоть, – и весь вид у него был таким, словно он ожидал нападения. Через некоторое время после того, как Гардар скрылся из виду, она завела машину и подождала, пока с близлежащей улицы не показалась другая машина. Ката поехала за ней до ближайшего светофора и там убедилась, что за рулем сидит Гардар, – она узнала его по фотографиям. Записала номер машины и ехала за ним до супермаркета «10–11». Он сделал покупки и вернулся с полными пакетами, после чего поехал в автосалон в торговом центре «Скейва», там припарковал машину и вошел в здание.
В десять автосалон открылся для клиентов. Ката купила себе в кафе горячий чай, села в машину и стала следить за Гардаром, который водил клиентов по салону.
К вечеру, незадолго до закрытия, она снова приехала в «Скейву» и проследила за Гардаром по дороге к нему домой. Машину он припарковал не на той же улице, на которой жил. Ката немного поездила по округе и остановила свою машину там же, где и раньше: в месте, откуда просматривался дом. Заглушила двигатель, поднесла к уху телефон, чтобы казалось, будто она занята разговором, но не спускала глаз с Гардара, который быстро влетел в двери своего жилища.
Как и прежде, этажом выше все было безжизненно, и в квартире Гардара виднелся лишь тусклый огонек.
Когда стрелка часов подходила к восьми, он вышел из дому, и Ката проследовала за ним до Лаунгхольтской церкви. Гардар вошел в церковь вместе с еще десятью – пятнадцатью людьми, все ближе к пожилому возрасту.
Снова проследовав за ним до дома, Ката позвонила Соулей и спросила, что Гардар делал в церкви. «Ведь никаких объявлений о мессах в этом часу не было».
– Наверное, собрание анонимных алкоголиков, – сказала Соулей. – Они в восемь.
– В церквях?
– Некоторым так хочется. По мне, так они совсем трёхнутые. Вот как Гардар. Теперь ему, видите ли, прощение подавай… А еще он там прячется. Потому что не хочет ни на кого нарваться на таких собраниях, куда ходят люди помоложе.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
